Конечно, я преувеличивала свои заслуги. Не так уж мне было и всё равно. Мне было важно чтобы тот, кто станет моим мужем мог позаботиться обо мне и наших детях… да, кстати о детях.
— Бывало и такое. В чем дело?
— Я хотела спросить… но не знаю, стоит ли.
— Могу я говорить тебе ты?
Я смутилась и кивнула. Это было приятно.
— Эйни, ты можешь спрашивать у меня все что угодно. Я хочу, чтобы ты была честна и откровенна со мной, даже если мне очень будет это неприятно.
— Нужно уметь талант быть честной и откровенной, не уверена, что он у меня есть, — я улыбнулась ему. — Талант сообщать откровенные вещи я мягкой форме, не обижая человека.
— Я думаю он у тебя есть, любовь моя.
Я прижала ладонь к губам, чувствуя, как от этого обращения кипит кровь в теле, как кружится голова, и мир стремительно становится ярче. Таким ярким, что нестерпимо. О, боже, разве можно быть настолько счастливой?
— Я хотела спросить… о детях.
Я подняла глаза и увидела, как в одно мгновение тёплая и ясная улыбка Армана мрачнеет, глаза потухают, и он, сгорбившись, словно старик, тихо шепчет:
— Прости… — Я молчала, ожидая продолжения, и оно последовало. — У нас не будет детей… Я… не могу…
Я вздохнула и прислушалась к себе: что я чувствую после такого заявления? У нас не будет детей. Никогда. Немного расстроена, но совсем немного. Я конечно хотела испытать радость материнства, но не думаю, что единственное, к чему я способна в этой жизни. А вот он… Я наклонилась и обеими руками сжала его тёплую руку.
— Арман, ничего страшного. В мире так много детей, которым нужны родители, а мы идеально для этого подойдём. Не нужно унывать.
Он переплёл мои пальцы со своими:
— Ты чудо, которое за что-то досталось мне. Я так рад.
Но вот его лицо снова потемнело.
— Арман?
— Нет, ничего…
— Ты хочешь, чтобы я была откровенна с тобой, но ведь я желаю того же.
Тяжкий вздох. Он сжал мои пальцы так сильно, что мне стало больно и хотелось вскрикнуть, но я сдержалась. Что его мучает?
— Я… Я думаю, что мы так счастливы сейчас, но наш союз может быть недолог. Я был влюблён в Мару, но она разбила мне сердце…
Ах вот оно что…
— Признаюсь, я тоже этого боюсь немного, — Арман поднял на меня печальные зелёные глаза, — мы не знаем, что ждёт нас завтра и каковы мы будем в этот день. Но сейчас мы вместе, давай наслаждаться именно этим сейчас, не портя его печалью о будущем, которое может и не случится?
— Нет, всё-таки ты определённо чудо… Ты развеиваешь все мои сомнения и страхи и наполняешь меня силой. Мы справимся.
— Конечно. Я даже не сомневаюсь в этом. Но Арман…
— Да, любовь моя?
— А как же тогда на свет появился ты?
— Я был рождён обычным человек, как и все, — Он рассмеялся, делая большой и долгий глоток из кружки, потом поправил платок на шее. — Это потом я стал уже таким, как сейчас. Я не хотел бы говорить об этом, возможно, когда-нибудь я расскажу тебе эту историю. Но не сейчас.
— Как скажешь. А что же твои родные?
— Они давно умерли. От старости. Прошло так много времени…
Вот как… он также одинок, как и я. Но теперь мы будет вместе. Хм… вот ещё вопрос, который мучал меня утром:
— Арман. Что мы будем делать с… твоим питанием? — Я не стала говорить «кровью», потому что мы сидели в кафе, вокруг ходили люди, сновали официанты туда-сюда, и это вызвало бы слишком много толков.
Он задумался на секунду:
— Я думаю оставить, как и было. Покупать, просить. Не переживай об этом.
— Ты думаешь, что это правильное решение?
— А что?
— Помнишь, я говорила… просто я могла бы…
Он остановил меня укоризненным взглядом:
— Об этом не может быть и речи.
— Почему же?
— Я не смогу смотреть на твои страдания, любовь моя. Я не смогу причинить тебе боль. Мы что-нибудь обязательно придумаем.
Я доела пирожное и почти допила шоколад, когда Арман, уже давно отставивший пустую кружку и задумчиво созерцающий меня, спросил:
— Сколько тебе нужно времени, чтобы собраться и попрощаться с теми, кто тебе дорог?
Я прикинула в уме, день на сборы это точно нужен, вещей у меня конечно не много, половину я думаю даже и брать не стоит, и ещё день встретиться с Марианн и Лорейн, сообщить им радостную новость, что теперь я уже не просто девушка и замужняя практически девушка.
— Думаю, два дня будет вполне достаточно.
— Хорошо, я постараюсь уладить все свои дела к этому времени, и через два дня мы уедем отсюда.
Он ещё помолчал немного, а потом задумчиво протянул: