«Раз у меня лошадь околела… — вспоминал старик из Чудовской Луки, Петров. — Что, говорит; Степан Петрович, у тебя беда? Ты приходи, говорит, возьми у меня рыжего. А не понравится — Сеньку возьми. А рыжий-то у него 120 рублей даден. Ну, взял я рыжего…»
И не только как «благодетеля» любили крестьяне Некрасова. Их привлекло к нему в высшей степени внимательное и участливое отношение к их жизни со всеми ее горестями и радостями. Некрасов во время своих охотничьих разъездов «часто устраивал привалы и всегда около дороги, и всех проезжих и прохожих останавливал, кормил, поил вином, и долго и подробно расспрашивал о жизни их, о господах, о податях… Проезжая деревней, иногда останавливался на отдых или собак кормить, сам уходил к кому-нибудь в избу, просил приготовить чай, усаживал всех за стол и сам с ними разговаривал, расспрашивал, как живут, шутил, играл с детьми, и если через несколько лет случайно попадал в тот же дом, то со всеми здоровался, как со старыми знакомыми — называл всех по именам». (Ярославская газета «Северный край», декабрь 1902 г.).
Неудивительно поэтому, что крестьяне чувствовали в Некрасове своего, «родного» им человека. Этим объясняются и близость, установившаяся между некоторыми из них и поэтом, и та теплота, с которой крестьяне о нем вспоминали.
И воспоминания современников, столь близко знавших Некрасова, как знал его И. А. Панаев, как знали его друзья-крестьяне, и основные факты его литературно-общественного служения позволяют утверждать, что личность. Некрасова заслуживает и уважения и сочувствия. Его недостатки, — а у кого, в конце концов, их не бывает? — непомерно преувеличивались его врагами. А врагов у Некрасова, громившего и в своих стихах и на страницах своих журналов помещиков-крепостников, чиновников-взяточников, реакционных сановников, чванливых аристократов, неискренних и двоедушных российских либералов-соглашателей, — было немало! Среди них находились люди, не останавливавшиеся перед заведомой клеветой, лишь бы уронить в общественном мнении личность свободолюбивого поэта-демократа. Об этих «судьях» Некрасова не плохо сказал один из его современников поэт Боровиковский:
СЛАВА ПОЭТА
Его слава будет бессмертна… вечна любовь России к нему, гениальнейшему и благороднейшему из всех русских поэтов.
Слава приходит к великим людям по-разному: к одним — при жизни, к другим — после смерти. К Некрасову слава пришла при жизни, но всенародной славой она стала только в нашу, советскую эпоху.
Уже в 40-х-50-х годах, как только поэт вышел на дорогу самобытного творчества, «светочи русского общественного самосознания» — Белинский, Чернышевский и Добролюбов — дали очень высокую оценку его поэтическому дарованию.
Имя «истинного поэта» было присвоено Некрасову Белинским. Прочитав его стихотворение «В дороге», он восторженно воскликнул: «Да знаете ли Вы, что Вы — поэт и поэт истинный!»
Еще дальше в оценке поэзии Некрасова пошел Чернышевский. В письмах к Некрасову от 20 сентября и 5 ноября 1856 года он писал: «Первое место в нынешней литературе публика присваивает Вам… Истинно у Вас огромный талант… Есть ли что невозможное для Вас, есть ли высота, недоступная для Вас?!».
К оценке Некрасова Белинским и Чернышевским несколько позже примкнул Добролюбов. В 1860 году, в письме к Некрасову[25], он называет его «любимейшим русским поэтом, представителем добрых начал в нашей поэзии, единственным талантом, в котором есть теперь жизнь и сила…»
А. И. Герцен также очень ценил его как поэта. В 1856 году Герцен писал Тургеневу: «Я находил и нахожу в нем талант… В его стихотворениях есть такие превосходные вещи, что не ценить их было бы тупосердие». А в 1860 году, напечатав в «Колоколе» запрещенное царской цензурой стихотворение Некрасова «Размышления у парадного подъезда», Герцен в особом примечании говорил: «Мы очень редко помещаем стихи, но такого рода стихотворение нет возможности не поместить…».
25
У читателей может возникнуть вопрос: почему Белинский, Чернышевский, Добролюбов, так высоко ценившие Некрасова, ограничивались «похвалами» ему в личных беседах и письмах, но не дали развернутой характеристики его поэзии в печати. Ларчик открывается просто: Белинский, Чернышевский, Добролюбов, будучи сотрудниками журнала «Современник», редактором-издателем которого был Некрасов, считали неудобным высказываться об его поэзии на страницах его же журнала, а в других журналах они не участвовали.