– Это похоже на фильм ужасов, Джон.
– Ты чертовски права, Вельма.
– Но эта пуля. Откуда эта пуля?
– Вот что я хочу знать, Вельма. Я не могу отнести ее к медикам, потому что тогда я потеряю работу, а если я потеряю работу, я не смогу заплатить за ремонт своего автомобиля, и Нильс Гуттормсен конфискует его, и я никогда не вернусь в Батон-Руж, если я, блядь, не пройду пешком, а это две тысячи триста семь миль.
– Так далеко, да?
– Так далеко.
– Почему бы не показать ee Эдди Бертилсону?
– Что?
– Пулю. Почему бы тебе не показать ee Эдди Бертилсону. Он работает в магазине спортивного оружия и боеприпасов на Орчард-стрит. Он скажет, откуда это взялось.
– Ты так думаешь?
– Уверена. Он знает все об оружии и боеприпасах. Раньше он был женат на моей кузине Патриции.
– Ты просто супер, Вельма. Заеду тогда к нему. А когда я вернусь, может быть, мы с тобой поужинаем вместе, и тогда я займусь с тобой диким энергичным сексом.
– Нет.
– Нет?
– Ты мне нравишься, Джон, но нет.
– Ой.
Эдди Бертилсон был одним из тех заноз в заднице, которые записывают номера военных самолетов в Турции и подвергаются аресту за шпионаж. Но нужно признать, что он знал об оружии и боеприпасах все, что только можно, и когда он взглянул на эту пулю, то сразу понял, что это такое. Он был маленьким и лысым, в темных очках, с волосами, растущими из ушей, и в футболке с названием группы "Благодарные мертвецы". Он ввинтил ювелирный бинокль своими засаленными пальцами в гнездо и повернул пулю так и эдак.
– Где ты ee нашел?
– Это обязательно?
– Нет, но могу догадаться, что среди памятных вещей вьетнамского ветерана.
– Правда?
Оружейный магазин был маленьким и тесным, и насквозь пропах маслом. В шкафах за прилавком были расставлены всевозможные охотничьи ружья, не говоря уже о фотографиях всего, что мог захотеть убить посетитель Кале: вальдшнепа, рябчика, черной утки, кряквы, синекрылого и зеленокрылого чирка.
– Это патрон 7.92, который был стандартным боеприпасом для пулемета, разработанного Луи Штанге для немецкой армии в 1934 году. После Второй мировой войны его использовали чехи, французы, израильтяне и биафраны, а некоторые даже оказались во Вьетнаме.
– Это пулеметная пуля?
– Так точно, – сказал Эдди, кладя еe обратно мне на ладонь с большим удовлетворением от собственных познаний.
– Значит, никто бы не стал использовать ee, чтобы убить, скажем, корову?
– Нет. Вряд ли.
На следующее утро мы с Чипом, как обычно, открыли ресторан, и к восьми утра ресторан был забит до отказа. Незадолго до девяти черный микроавтобус остановился снаружи, и из него вылезли двое парней в белых кепках и комбинезонах. Они прошли по переулку к кухонной двери и постучали в нее.
– Доставка от "Сан Круа Мит", – сказал один из них. Это был коренастый парень с усами, как у моржа, и глубоким шрамом поперек рта, как будто кто-то с мачете приказал ему заткнуться.
– Конечно, – сказал Чип и открыл ему морозильник.
Он и его приятель принесли дюжину картонных коробок с надписью "Гамбургеры".
– Всегда покупаете гамбургеры в одной и той же компании? – спросил я Чипа.
– Конечно. Мистер Ле Ренж ее владелец.
– Ясно...
Неудивительно, что мистер Ле Ренж не хотел говорить со своим поставщиком о пуле: его поставщиком был он сам. Я склонил голову набок, чтобы прочитать адрес. Первое шоссе, США, Роббинстаун.
День был ослепительно солнечным, и леса вокруг Кале были все окрашены золотыми, малиновыми и ржаво-красными цветами. Вельма везла нас по первому шоссе, а Фрэнк и Нэнси Синатра пели по радио "Something Stupid".
– Я не знаю, почему ты это делаешь, Джон. Я имею в виду, кого волнует эта дурацкая пуля в их гамбургере?
– Меня, Вельма. Как думаешь, смогу ли я прожить остаток своей жизни, так и не узнав, как пулемет сбил американскую корову?
Нам потребовался почти час, чтобы найти "Сан Круа Мит", потому что здание находилось далеко за промышленной зоной. Это было большое серое прямоугольное помещение с шестью или семью черными фургонами, припаркованными снаружи.
Единственная причина, по которой я знал, что мы пришли в нужное место, заключалась в том, что я увидел мистера Ле Ренжа, идущего по двору снаружи с самой большой и уродливой собакой, которую я когда-либо видел в своей жизни. Я не эксперт по собакам, но я вдруг понял, кто в местной газетенке хотел найти человека, чтобы тот выгуливал канарского дога.
– Что ты будешь делать? – спросила меня Вельма.
У ворот стоял охранник, и 131-килограммовый мужчина в развевающемся белом плаще никак не мог незаметно проскользнуть внутрь на цыпочках.