Макс долго глядел на небо, и, когда сладкие, ванильные облака обрели мрачный пурпурный оттенок, он решительно вошел в дом и всем телом навалился на Анку. Она не сразу поняла, что происходит. Даже сперва рассмеялась, решив, видимо, что это некая ласка в ответ на «прекрасные новости». Но когда он одной рукой перехватил обе ее, а другой зажал ей нос и перекрыл рот, она забилась. Слабо, по-тюленьи, ибо все ее силы давным-давно были выпиты чертовыми приливными водами, угнездившимися в ее теле. Помнится, он что-то шептал ей на ухо успокаивающее, но что именно – не запомнил. Может, тогда он и сломал ей случайно нос, но скорее, его свернуло под толщей мокрой глины.
А когда на безымянную деревушку опустилась глубокая, беззвучная ночь, он завернул девушку в одно из замурзанных одеял и унес в «мокрое».
В связи с повышенным к нему вниманием, он теперь поостерегся использовать одну из пустующих могил, как раньше планировал со Степаном. Но после небольшого обследования обнаружил, что в дальнем углу, под завалом крестов, пряталась еще одна могилка, уже давно обвалившаяся и неглубокая. Но что-то ему подсказывало, что глубоко копать и не надо - приливные воды с лихвой закроют и эту выемку. После он голыми руками зарыл Анкину могилу и привалил обратно крестами. Будто и не было ничего…
…
- Я был не в себе. Но все равно… это был самый последний шанс! Поверь, я тебя не брошу! Или мы выйдем вместе, или я останусь здесь с тобой! – бормотал он, закрыв лицо руками, в пароксизме обрушившегося на него слезливого раскаянья, - Они забрали мой нож, но я вполне могу последовать примеру Степана. Ветви тут толстые, низкие… а мой ремень по-прежнему крепкий… Будем с тобой рядышком.
- Вместе выйти не получится…
Он на секунду застыл, переваривая услышанное, а потом шумно с облегчением задышал. Слава Богу, она не сказала, что выхода нет!
- О нет, детка, я тебя заберу с собой! – возбужденно затараторил он, думая уже совсем о другом, - Обратимся к лучшим врачам! Устроим пересадку органов или кожи, или… всего вместе! Ты представляешь, что мы…
В голове замелькали беспорядочные фантазии, где у него всегда будет под рукой личный оракул. А какие он, Макс, будет делать репортажи! «Некро-тур» глазами мертвеца! Байки из склепа!!! Мысленно он унесся в далекие дали, где он арендует у не слишком любопытного обывателя хороший, просторный подвал, оборудует студию…
Фантазии внезапно запнулись, померкли.
- Что будет…, - он сглотнул, - Если я тебя не закопаю с рассветом? Ты… как там… покинешь снова тело?
Девушка молча покачала головой, и он радостно ухватил и сжал ее холодную руку
- Ну, вот видишь! Все у нас с тобой наладится!
Анка молчала. На неподвижном, бесстрастном лице жил только уцелевший глаз. Он с каким-то пристальным, напряженным вниманием следил за все более разгорающимися верхушками гор.
- Как…, - он сглотнул, - Выбраться отсюда?
Не глядя на него, она произнесла:
- На Седмицу проход открыт почти до самого заката, но только для вновь прибывших. Можно легко вернуться по своим следам. Постояльцам много сложнее, - Она кашлянула, от чего на грудь вывалился влажный комочек глины, - Пить…
Макс с сожалением покачал головой. Сам погибал от жажды…
- Червоточина есть, - продолжила она,- И не одна. Но они постоянно смещаются. Когда на три градуса, когда на все десять. Зависит от положения Водолея и активности Солнца. Если…
Макс вслушивался изо всех сил, но вскоре совершенно запутался. О чем она говорит? Неужели, действительно, рассчитывает, что он разбирается во всех этих широтах и долготах, Водолеях, азимутах и прочей белиберде? А даже если бы разбирался, как прикажешь высчитывать эти градусы, если у него даже компаса нет?! Он схватился за голову, наблюдая, как она бесстрастно и деловито выплевывает на него географические и астрономические термины, а в голову ему стало заползать невесть откуда возникшее подозрение, что она это делает намеренно. Но зачем?
Ответ очевиден – выиграть время.
- Ты… можешь объяснить проще? - торопливо спросил он, - Ну, например, когда вот эта самая тропа будет открыта?
Анка кивнула и после небольшой паузы выдала:
- Пятого августа текущего года с 8-30 утра до 9-00 и с 16-00 до 16-15 по местному времени.
Макс несколько секунд таращился на нее, а потом резко выдохнул. Облегчение было так велико, что он даже немного намочил штаны. Так скоро! Так близко! Всего-то четыре дня перетерпеть.