— Когда все кого ты знал превратились в пыль, когда всё, что ты любил переврали, когда убили сам смысл твоего существования… — неожиданно яростно зашептал он. Тусклые глаза на миг налились яркой синевой, но вскоре вновь потухли, по щекам покатились крупные слёзы.
— Тогда…тогда, — его лицо вновь исказила безумная улыбка.
— Тогда остаётся лишь забвение… — он уставился в одну точку и затих, будто забыв о моем существовании.
— Если всё так плохо — не проще ли покончить с собой? — спросил я.
Из-за болезни меня нередко посещали мысли о суициде: с ранних лет я был морально к этому готов. Если всё пойдет совсем плохо — что ж…я был полностью уверен, что смогу прервать свою жизнь. Даже придумал несколько наиболее простых и удобных способов. Впрочем, с моей профессией это было не сложно. Но, пока…пока я молод, пока есть надежда, пока есть цели…я буду бороться за эту самую жизнь до конца! Другое дело — если ты стар и немощен, твой путь окончен. Зачем держаться за страдание, ошибочно называемое жизнью? Глупость? Или банальная трусость исхода?
— Проще…Кто-то должен помнить…должен нести эту ношу, — прошептал он.
— Так ты выведешь меня отсюда? — решив не продолжать бессмысленный и осточертевший диалог, спросил я.
— А что ты предложишь мне взамен? — ехидно улыбнулся старик.
— У меня есть деньги, сколько ты хочешь? — я похлопал по кошельку, полному кристаллических монет. Конечно жалко с ними расставаться, но лучше быть живым и бедным, чем мертвым, но богатым.
— Деньги…да кому они нужны? — он брезгливо сплюнул себе под ноги, мне показалось, что слюна задымилась, оставив в камне дорожки небольшую выемку. Мне же показалось?!
— А что же тебе нужно? — спросил я, подняв брови.
— Идем, я сообщу тебе об этом позже, — коротко ответил старик.
— Ты так уверен, что я соглашусь на любое условие?
— Куда ж ты денешься? — неприятно рассмеялся он.
Старик водил меня по канализации несколько часов подряд, вскоре мне начало казаться, что я узнаю повороты и тоннели, но мой проводник на все вопросы лишь ехидно хмыкал.
— Тебе нужен выход? Я знаю где он. Вот и не лезь под руку. Или ты собрался пробить головой закрытый снаружи люк?
Мы шли мимо бесконечных кирпичных и каменных стен, чугунных труб, наростов мха и плесени, куч гнилого мусора, сложенных один на другой старых ветхих гробов, залежей чьих-то костей, смердящих разложением колодцев, ароматных стоков из кухонь ресторанов и кафе, стай крыс и мышей — они не обращали на нас ни малейшего внимания, будто мы и вовсе не существовали. Встретили пару других обитателей подземки — женщину лет пятидесяти в некогда белом, а ныне почерневшем от грязи платье, она проводила нас долгим, задумчивым взглядом и, едва заметно, кивнула на прощание. Шестилетнего мальчонку, сидевшего с удочкой на берегу канализационного канала — при нашем приближении ему как раз повезло: начало клевать. Тот с азартом принялся сматывать леску, когда ее конец показался над каналом — оказалось, что на нем висит крыса. Крючок распорол ей глотку и тварь медленно захлебывалась собственной кровью. Мальчонка радостно рассмеялся и бросил крысу в ведро: там бились в агонии еще несколько подобных тварей. Опустившегося мужчину — на вид лет тридцати-сорока. Он стоял перед нами в дорогом, но рваном костюме. В его руке была литровая бутыль с багряной жидкостью, из которой он с удовольствием отхлебывал. Проливал на подбородок и одежду. Блаженно улыбался, являя нам длинные острые клыки. Молодую девушку в тяжелом армейском бушлате, у нее не было ног. Она передвигалась не небольшой доске с чугунными колесиками. Они неприятно скрипели на влажном камне подземелья. Она подмигнула мне и послала воздушный поцелуй. Достала из кармана бушлата длинную сигарету на мундштуке и затянулась. Пурпурно-сизый дым немедленно скрыл ее от наших глаз.
Вскоре люди пропали и вновь началась бесконечная гипнотизирующая вереница кирпича и камня. Когда я совсем смирился и перестал обращать внимание на окружающую обстановку, слепо бредя за своим проводником, старик неожиданно остановился. В свете фонаря я разглядел ржавую лестницу уходящую высоко вверх.
— Мы пришли. Выход здесь, — сухо сказал он.
— Так что я должен для тебя сделать? Ты придумал? — спросил я. По большому счету, я ему ничего не должен — он уже привел меня к выходу и заставить выполнить свои требования никак не сможет. Добропорядочным человеком меня не назовешь, но что ж поделать — такова жизнь! Поинтересовался его требованиями я из чистого интереса.
— Давно придумал, нужно было лишь кое в чем убедиться. Думаю, ты…Ты сможешь! — с хитринкой в голосе прошептал он.