Трудно было посчитать точное количество людей, находящихся в таборе, - кто-то приезжал, кто-то уезжал, а дети, так те вообще всюду мельтешили. Каждая мимо проходящая женщина обдавала Варю жаром своего тела и взгляда, такие с легкостью наводят порчу и уводят чужих мужей, но их путница не боялась. Ближе к вечеру ей предложили кальян с маковой соломкой, Варя отказалась. Тогда к ней подсела какая-то старуха, которую днем девушка не видела, сначала цыганка долго сидела молча, смотрела прямо перед собой, и ее было неловко прогнать, а после она поднесла к своим сморщенным губам трубку и глубоко затянулась - дым выдохнула прямо Варе в лицо. И прошептала, отчетливо проговаривая каждую букву:
- Тот, кто за тобой стоит… - Она смотрела прямо Варе в глаза. - Я знаю Его. И мне было интересно посмотреть на ту, кого Он предпочел моей дочери. Что ж, ты - чистая душа, и такая молодость залечит любые раны, залатает плащаницу Тьмы. Я вижу на тебе Его отметки, ты запачкана проклятьем, которое Он в себе несет.
Старуха воспользовалась Вариным замешательством и еще раз выдохнула ей дым в лицо - ее глаза улыбались, а губы и подбородок были сморщены в гримасе ненависти и презрения.
- Пойдешь за Ним, и ничего, кроме скорби, у тебя не останется. Тоска изъест твою душу, которая уже не будет знать покоя.
- Кто вы такая? - Варя противилась сну. - Оставьте меня в покое!
- Тшилаба тоже знала Его. Он хочет, чтобы ты стала Его вдовой. - Старуха набрала в свой беззубый рот еще клуб дыма. - Засыпай, дорогая, засыпай. Барон велел тебе спать.
ГЛАВА 10. ВЕЩЬ В СЕБЕ
Варя не желала спать и противилась сну изо всех сил, но у нее ничего не получалось. Ее глаза закрылись сами собой, и она очутилась во тьме. Девушка чувствовала, что лежит на железном столе, накрытая тонкой простыней, ее руки и ноги вытянуты вдоль тела, но она может ими шевелить. Вскоре она встала, и в помещении загорелась электрическая лампа - Варя была в разделочной, рядом лежали охлажденные человеческие трупы. Ей послышался голос, будто ее назвали по имени, и голос этот принадлежал толстяку - Габриэлю Заблоцкому. Вскоре он и сам вошел в комнату и встал у стола. На нем был яркосиний костюм, ворот рубашки был расправлен и помят, сам Заблоцкий выглядел пьяным, но речь его была не смазана.
- Я просто искал, с кем бы мне поговорить, и наткнулся на вас спящей. И, как это ни странно, поговорить я хотел о Боге. У вас найдется минутка?
Варя кивнула головой и уставилась в потолок.
- Адам познал Еву, жену свою. Должно быть, юные монахи и совсем еще не закаленные духом послушники бегло прочитывают эту строчку, боясь даже вообразить себе, как это могло выглядеть на самом деле. Для них подумать о первом на Земле сексе греховно - уму непостижимо. Все равно что представить собственных родителей, занятых их зачатием. Наверное, они говорят себе, что «познал» - это образное выражение, Адам и Ева воссоединились душами - платоническая любовь. Но, черт побери! Меня это невероятно возбуждает! Хочу знать все грязные подробности этого траха. Хочу в деталях представить себе, как Адам вставил Еве промеж ног свой разогретый докрасна член с набухшей от возбуждения головкой! Такой, будто, не вставь он ей тогда, член бы попросту разорвало. А она, она? Сосала ему, или в первый раз он так, сразу и без труда скользнул в ее липкую щель? Нет, сначала он совал туда свои толстые, но нежные пальцы, тряся ими верх-вниз.
Варя не чувствовала никакого смущения или стыда, она лежала на спине, продолжая смотреть в потолок, представляя себя трупом: все для этого располагало - декорации, костюмы, температура воздуха, близящаяся к минусу.
- Но это только сам акт! Были же разговоры, заискивания, предшествующие ему! Встал ли Адам на одно колено перед Евой и поклялся ли он вечно хранить ей верность, разделить с ней радость и болезнь, печаль и горе? Конечно, нет! За сотни верст от дерева, под которым она отдалась ему, не сыскать было другой женщины - они как вид не существовали. Да и что могла его душа знать о боли и горести? Он мог пообещать ей отдавать самые вкусные клубнички и виноградинки, подарить самого пушистого льва, но не уберечь ее от зла и уж тем более не прощать ей все на свете - их браку ничто не угрожало. Все, что они видели вокруг себя - райский сад, населенный дивными животными, им оставалось только наблюдать за ними и перенимать их повадки. А потому они трахали друг друга во все отверстия, и что только туда не пихая, изучая единственное, что им доступно - самых себя, друг друга. Им было и невдомек, что их нежеланные потомки станут ханжами.