Что ещё интересного у нас тут организовалось? Ах да! (сказывается мое питание на стороне). Не так давно общинный дух нашей недобитой братии укрепил Гриша, устроивший в одном из домов пекарню, с фактически бесплатным хлебом и сдобой на любой вкус. Этот славный парень оказался здесь по вине нелепого ДТП явно раньше положенного срока. Как и многие, слегка осмыслив случившееся, он решил остаться с подобными ему бедолагами и занял неприметный домик близ колонки. Повар по профессии, Гриша, обнаружив у себя под боком дореволюционную русскую печь, заново обрёл себя.
Поначалу он готовил всё подряд из того, что смогли раздобыть соседи, которые не забыли о том, что даже после формальной смерти есть хоть иногда, но нужно. Затем, понемногу освоившись с печью и имеющимися в нашей загробной деревушке ресурсами, Гриша решил вспомнить свою первую работу в качестве помощника пекаря и перешёл на выпечку (первые и вторые блюда в неизменных кубастых чугунках он теперь делает только по особым поводам). Сдоба у него, кстати, выходит не хуже, чем в городских булочных (а я, признаюсь, захаживал во все наиболее приметные).
Работает Гриша, под стать остальным Воскресенским трудягам, крайне фанатично, а потому неизбежный избыток продукции ежедневно продаёт на городском рынке здешний помазанник Гермеса Андрей. Коммерческие заказы для дяди Толи по просьбе Слизнёвых тоже подыскивает он всё на том же рынке.
Если рассматривать наше неформальное хоррор-объединение нечаянно оживших как некую общину (а именно такого мнения я и придерживаюсь), то Андрюша в ней занимает место главного казначея. И пусть на кладбище Андрей попал по далеко не самой обычной причине, для многих он стал надёжным товарищем, а его предпринимательские таланты явно пошли на пользу здешнему небогатому хозяйству. Что и говорить, с его появлением наша новая жизнь окончательно наладилась. Теперь остаётся только «жить и радоваться!». Да что-то у меня не выходит…
18.07
Хоть я и расписал тут все прелести нашей дружной общины, но, откровенно говоря, я не ощущаю себя её частью. Конечно, мне здесь всегда рады, и, в свою очередь, я всегда готов оказать посильную помощь в каких-то общих делах Воскресенского. Но в целом… нет. Я сам по себе.
Может, до этого признания и пытались докопаться внимательные Слизнёвы, напирая в течение всего интервью на мою нехарактерную для здешних обособленность и индивидуальность?
Так или иначе, я, и правда, предпочитаю своеобразную социальную изоляцию в одной из городских кафешек общению с товарищами по несчастью. Каждый день я провожу среди сотен незнакомых мне обыкновенных людей, которые и не догадываются о том, что порой происходит на Вознесенском. И меня это устраивает.
На улице в толпе прохожих или в чайной в окружении других посетителей я не ищу общения. А просто наблюдаю, размышляя о мелочах, деталях сюжетных линий судьбы, которым уже никогда не суждено сбыться. Как и пристрастие к сладкому это ещё одна вредная привычка из прошлого.
Сколько себя помню, я постоянно планировал, мечтал и фантазировал над всем, что могло бы со мной произойти. План длиною в жизнь. И не в одну. Десяток не меньше…
Сжечь столько времени, чтобы осветить пленительный калейдоскоп событий и пускать на них слюни. Да, это было в моём стиле.
Но больше я ничего не планирую, просто смотрю на людей и даю мыслям полную свободу складываться в какие угодно истории. Скинув с себя ношу пустых амбиций и притязаний, я не спеша плетусь через преграду дней навстречу неизвестно чему. Хотелось бы верить, финалу. На этот раз полноценному.
20.07
По традиции перечитал пару последних записей. Пришла мысль: «А что если все мы в аду?». Я, конечно, не первый, кого посещают такие идеи, ну а чего вы хотели от кучки очнувшихся после смерти людей?
Ведь по логике вещей мы должны были оказаться в одном из полюсов загробного мира (рай/ад, парадиз/геенна огненная, называйте их, как хотите), или, на худой конец, навсегда раствориться в небытие, ну, или хотя бы переродиться в иной оболочке. А что в итоге?
Мы очухались всё на той же земле, где нас намедни прикопали, и продолжаем жить по старым, хорошо знакомым правилам. И никаких тебе сансар и новых миров. Но, может быть, именно такая форма ада уготована самым злостными грешниками.
Быть запертым в нашем мире, не зная, будет ли всему этому конец или мы обречены скитаться здесь вечно, чем не наказание? Хотя, с другой стороны, большинство новожителей Воскресенского не выглядит такими уж горькими страдальцами, а некоторые (те же Слизнёвы, дядя Толя, Гришка) так и вообще, кажется, счастливы…