— Спасибо! — поблагодарил я Эйриха за спасение моих секретов.
— Этим големам нужно бить в голову. Там обычно находится маго-камень. — ответил он.
— Пойдем дальше или передохнем? — спросил я оправдавшего надежды навязчивого блондина.
— Постой. — опешил он меня, — Тебе разве не интересно узнать кто были эти люди и что им нужно было от меня?
— У меня есть знакомый эльф который не любит ворошить прошлое. Я так понимаю, это у вас в крови. Если хочешь, можешь рассказать, пока я осмотрю здесь все вокруг.
— … — Эйрих чуть задумался, — Раньше я был бандитом из группы Сокола, если знаешь такую…
— Не знаю. Мне не приходилось знакомиться с бандами. — непринужденно ответил я.
— Мы грабили, убивали, насиловали… занимались противоправной деятельностью. — моему напарнику было явно неприятно рассказывать и вспоминать все это, но знал что ему нужно выговориться, пока есть шанс, — Давай оставим все что я скажу здесь.
— Как желаешь. — пожал я плечами. Мы прошли чуть дальше по коридору, осмотреть проемы ведущие в какие-то комнаты этого подземелья.
— Еще на первой сотне лет своей жизни я сбежал из родной консервативной деревни. Там нечего было ловить, да и я разуверился в тех многолетних устоях. — мы зашли в одну из комнат с алхимической машиной. Параллельно нашему движению по подземелью, я рисовал карту и планировал выручить с нее денег у Товарищества, — Долго слоняться мне не пришлось, я сразу нашел себе друзей в одном из пабов города, чего названия я уже давно позабыл.
— Хорошие друзья попались… — перебил я рассказ Эйриха.
— А ведь это правда. Мы с ними многое пережили и стояли горой друг за друга. Сокол — это лидер нашей банды. Он, пожалуй, единственный кто понимал меня на тот момент. — разваливающееся старинное подземелье давало о себе знать, когда по моей голове чуть не стукнул упавший кирпич арки, — Мне стыдно только за одну вещь… я бы очень хотел ее исправить.
— Сделанного не воротишь обратно. Если сделал, значит так и нужно было. Нечего думать “надо было”, “вот бы”, “если бы…”. — заверял я бедного судьбой Эйриха.
— Да ты не знаешь!.. — воскликнул он, — Я начал весь этот разбой… — тихо разочарованно произнес эльф, — я виноват что все пошло по одному месту.
— И потому ты, зачинщик, сбежал от них? — вопросительно с иронией на лице посмотрел я на него.
— Мне стало тошно от себя же и до сих пор воротит. Я очень сильно пытаюсь забыть все то, что я прошел тогда. Я очень сильно хочу начать новую жизнь без всего того ужаса что я творил.
— Знаешь, а ты мне нравишься больше настоящим. — признался я вдруг, — Та вся лесть и напыщенная доброта тебе ни к лицу. Поверь, будет лучше если ты забудешь о том, о чем сожалеешь каждый день, но останешься самим собой. Хуже будет, если насильно заставлять себя меняться в совершенно незнакомую для тебя личность. Ты Эйрих, бывший бандит и теперешний гильдеец. — указал я пальцем на него, — Живи настоящим и не знай бед на свою голову.
— Легко сказать, — усмехнулся Эйрих, — вот бы ты говорил правду.
— А разве нет? Ты сначала попробуй мой совет, а потом суди. — подбадривал я эльфа.
— … — в ответ я получил молчание.
За четыре часа мы обошли большую часть подземелья и не стали делать более "поверхностного осмотра". На пути нам попадались только гигантские крысы и одна арахна со своим роем. Этажей здесь было около полусотни, а прошли мы всего пять. Лучше вернуться обратно, пока не стемнело, да и не хочется сбиваться со счета времени.
Мы поднялись на первый этаж и уже проходили коридор с големами. Внезапно все вокруг завибрировало, как при землетрясении. Оглянувшись, мы с Эйрихом увидели, как два побежденных голема начали собираться в кучу. Камни кучковались друг с другом, образуя руки, ноги, торс и голову. В руках у этого нового противника были меч и ненавистная мне рапира. Вибрации утихли, а голем наконец собрался в одну десятиметровую каменную башню. Я приготовился к очередному бою. Голем встал в нестандартную стойку для рапиры — это меня смутило, но я отреагировал слишком поздно. Рапира, двигаясь быстрее, чем обращенный король, пронзила насквозь Эйриха и пригвоздила его к стене, проломив все колонны и обрушив потолок. Все, что осталось от моего напарника, — половина туловища; остальная часть растекалась по полу…