Писать его некролог было даже лучше, чем секс, который за этим последовал.
Это пробудило желание сделать это еще раз.
Когда я проснулся на следующее утро, Кэти сидела на диване с ноутбуком. Она торжественно посмотрела на меня и похлопала по подушке рядом с ней. Я сидел и читал «Неоновый цирк». Заголовок на экране гласил: еще один плохой парень превратился в прах, «Злой Кен» совершил самоубийство в своей камере. Только он не повесился. Он взял контрабандное мыло — как оно попало к нему, было загадкой, потому что заключенные имеют доступ только к жидким моющим средствам — и запихнул его себе в глотку.
— Боже мой, — сказал я. — Какая ужасная смерть.
— Хорошо! — Она сжала пальцы в кулаки, подняла руки над головой, и потрясла ими. — Прекрасно!
Было кое-что, о чем я не хотел ее спрашивать. Номером один в списке было, переспала ли она со мной только для того, чтобы убедить меня убить какого-нибудь дублера ее насильника. И еще я хотел задать вопрос себе (и я это сделал): а попросит ли она сделать меня что-нибудь хорошее? Она, конечно же, могла дать прямой ответ, но я все равно не поверил бы ей. В такой ситуации наши отношения могли быть совершенно испорчены, и это, наверное, было бы чертовски плохо.
— Я не буду делать это снова, — сказал я.
— Ладно, я понимаю. (Она так не думала.)
— Так что можешь даже меня не уговаривать.
— Я не буду. (Она сделала это.)
— И ты никогда никому об этом не расскажешь.
— Я уже говорила, что не расскажу. (У нее уже была такая мысль.)
Я думаю, что часть меня уже знала, что этот разговор был бесполезной тратой времени, но я сказал «хорошо» и заткнулся…
— Майк, я не хочу торопить тебя, но у меня миллион дел, и…
— Не волнуйся, напарница. Я валю.
По правде говоря, мне самому хотелось убраться. Мне хотелось немного прогуляться и подумать о будущем.
Она схватила меня в дверях, и крепко поцеловала.
— Не обижайся.
— И не думал. — Я не знаю, чтобы произошло, если бы я остался.
— И не смей даже думать об уходе. Ты мне нужен. Я думаю, что Пенни не потянет Скажи гадость о мертвецах, но я прекрасно понимаю, тебе нужно отдохнуть от этого. Я думаю, может… Джорджина?’
— Может быть, — сказал я.
По моему мнению, Джорджина была худшей кандидатурой из всего персонала, но мне действительно было все равно. Все, что я хотел, так это никогда не читать некрологи, не говоря уже о том, чтобы их писать.
— Можешь идти и делать любые рецензии, какие захочешь. И уже нет Джеромы, чтобы сказать тебе «Нет», я права?
— Ты права.
Она встряхнула меня.
— И не повторяй за мной, как попугай. Прояви хоть немного энтузиазма. Старый «Неоновый цирк» откинул копыта. И скажи, что будешь рядом.
Она понизила голос.
— Мы можем устраивать наши личные совещания. Строго конфиденциальные.
Она увидела, что мой взгляд упал на передок ее халата, и, довольная, рассмеялась. Затем подтолкнула меня.
— А теперь уходи. Брысь отсюда.
Прошла неделя, а когда ты работаешь на такой сайт, как «Неоновый цирк», каждая неделя длится три месяца. Знаменитость напилась, знаменитость легла в реабилитационную клинику, знаменитость вышла из клиники и сразу же напилась, знаменитость арестовали, знаменитость вышла из лимузина без трусиков, знаменитость танцевала всю ночь напролет, знаменитость женилась, знаменитость развелась, знаменитости «взяли паузу друг от друга.» Одна звезда упала в бассейн и утонула. Джорджина написал на редкость несмешной некролог, и интернет запестрел твитами и электронными письмами с главным вопросом: «где Майк?». Но это был единичный случай, что меня очень порадовало.
Я не наведывался в квартиру Кэти, потому что она была слишком занята для ласк. На самом деле, Кэти вообще не было видно. Она «участвовала в конференциях», пару раз в Нью-Йорке и один раз в Чикаго. В ее отсутствие я исполнял обязанности. Меня никто не назначал и не выбирал на эту должность. Просто так получилось. К моей радости, все встало на свои места, когда Кэти вернулась.
Я не хотел проводить время в офисе Джеромы (это был дом с привидениями), но кроме мужского туалета, это было единственное место, где я мог проводить встречи со слетевшими с катушек сотрудниками в относительном уединении. А сотрудники всегда слетали с катушек. Интернет-издание — это все-таки издание, и любой издательский персонал страдал старомодными комплексами и неврозами. Джерома бы велела им убираться (и да! возьми «Yook»). Но я не мог так поступить. Когда я чувствовал, что сам слетаю с катушек, я напоминал себе, что скоро мое седалище вернется к парте у стены, и примется за едкие рецензии. Просто еще один пациент в сумасшедшем доме.