— Да.
— Не понимаю… это же невозможно. Я немного знаком с генетикой, на вульгарном, любительском уровне. И прекрасно понимаю, что от родителей передается произвольный набор генов. Не пополам, а как звезды лягут. Притом с мутациями…
— Зачем ты мне морочишь голову? — прошипела гостья, перебивая его.
— Я хочу разобраться. Честно. Ты на меня зла только потому, что я далекий потомок какого-то там мужчины, который когда-то тебя обидел? Причем, судя по всему, ОЧЕНЬ давно.
Собеседница промолчала.
— Такая красивая женщина — и такая мелочная, — покачал он головой. — А ты ему лично не хочешь отомстить?
— Он мертв.
— И его нельзя воскресить? — удивился Илья.
Она снова промолчала.
— Его душа на перерождении?
— Нет.
— Тогда в чем проблема? Воскресила. Посадила на кол. Снова воскресила. Сварила в медном быке. И так пока не надоест. Он провинился. Он пусть и отвечает. Я тут при чем?
— Он твой предок.
— А к пургаториусам у тебя претензий нет? Нет? А что так? Тоже мои предки. Может, кто-то из них у тебя несколько миллионов лет назад утащил пару семечек? Жесть, — покачал головой Илья. — Ты хоть понимаешь, что это все выглядит мелочным цирком? Истерикой бессилия.
— Это не тебе решать, — процедила собеседница.
— Тогда за-ради чего ты ко мне пришла? Поругаться? Спасибо, это без меня. У меня еще по плану посещение туалета, чистка носа и здоровый сон.
— Ты хоть понимаешь, кому хамишь? — Гостья явно заводилась.
Илья жестом снял «Дыхание Иора».
— Сколько я так протяну?
— Двое суток, — нехотя произнесла она. — Вторые сутки будешь лежать парализованный в агонии.
— А с «Дыханием Иора»?
— Семь. Агония тоже последние сутки.
— Если мы не договоримся — я умру. А договариваться я не спешу. Еще вопросы?
— Ты готов совершить самоубийство?
— Ты всем своим видом демонстрируешь, что сделка с вами — само по себе самоубийство. Сдохнуть здесь и сейчас от проклятой пыльцы или сдохнуть потом, пройдя через устроенные тобой жуткие пытки? При этом еще и мир целый загубив? Интересный выбор, не так ли? Даже не знаю, что выбрать. Все такое вкусное…
Гостья поджала губы в раздражении, а ее глаза сверкнули яростью. Хотя куда уж больше? Илья и так с трудом выдерживал это давление.
— Что ты хочешь?
— Кроме возвращения домой?
— Да.
— Две вещи. Первое — примирение с тобой. Я хочу, чтобы ты поклялась в прекращении нашей вражды. И в знак примирения поцеловала меня.
Мгновение.
И мощные когти ее крыльев поддели мужчину за кирасу с двух сторон.
Еще мгновение.
И она подняла Илью так, чтобы его лицо находилось на уровне с ее.
От нее пахнуло ужасом и смертью, хотя, казалось, чисто визуально ничего не изменилось.
Он и раньше-то с трудом держался, сейчас же вообще — чуть не обмяк. Даже его хваленая психика, отключавшая эмоциональные реакции в стрессовых ситуациях, не справлялась. Эта особа давила ТАК, что его личность натурально трещала по швам. И сколько он еще продержится — неясно. Но, скорее всего, счет шел на минуты.
— Какая страсть! — сдавленно улыбнулся мужчина, так как говорить было тяжело. — Ты, да я, да мы с тобой! Ух!
— Не много ли ты просишь? — прошипела она.
— В самый раз. Владыке, как я понимаю, до меня нет дела. Он готов на честную сделку. А ты — нет.
— А второе? Что ты хочешь второе?
— Как я понимаю, аномалиями управляют какие-то хитроумные твари. И увидев, что я веду кого-то от вас, они попытаются сделать все, чтобы помешать нам пройти. К вам у них особое отношение, как я понял. Поэтому мне и моим ребятам, — мотнул он головой в сторону нежити, — потребуется хорошее снаряжение. По-настоящему хорошее. Вам нужен тот мир. Вам. Не мне. А в такие проекты принято вкладываться.
— И все?
— Ну и артефакт, позволяющий мне по моему усмотрению уйти домой. В мой мир. Вместе с ними, — вновь он мотнул головой в сторону нежити.
Гостья замерла, внимательно буравя его взглядом. Близко. Настолько близко, что он слышал и чувствовал ее дыхание.
Минута прошла в тишине.
Вторая.
— Слушай, мне, конечно, очень приятно видеть твое прекрасное личико так близко, но ты меня сейчас кирасой придушишь, — прохрипел Илья, лицо которого было уже красным от натуги.
Она резко поставила его на каменные плиты и, не говоря ни слова, удалилась. Пафосно и торжественно. Как и приблизилась.
— Какая женщина, — произнес мужчина, растирая шею, прекрасно понимая, что та все слышит. — Мечта поэта!
— Ты либо отчаянно храбр, либо столько же отчаянно безумен, — довольно тихо произнес красный здоровяк.