Невольно задержала взгляд на Нольде — а он что за загадка, раз женщин терпеть не может, но я этого ни сном ни духом не заметила?
— Это что? — Ян рядом внезапно потянул за белый воротничок и даже наклонился поближе. — Рубашка Троицы?! Этот шик ни с чем не спутаю, наш пижон заказывает самые дорогие с востока, тут каждая пуговка жемчужная… ты как в ней оказалась?
— Раздела его. Вы не предупредили, а он, внезапно, такой привлекательный и интеллигентный мужчина.
Нольд сделал вид, что принял слова всерьез и очень обеспокоенно выдал:
— Ты, главное, Вилли не искушай. Парень самый молодой и самый чуткий в нашей команде, с ним нужно бережно обращаться.
— Я учту.
— Ноль не шутит, Ева. У парня с личной жизнью все не просто.
Я мало что поняла, но кивнула.
— Есть хочешь? — Спросил Нольд, усмехнувшись. — Мы не все уничтожили, тебе оставили. Самое невкусное, в качестве награды.
— Очень мило. Нет. Я отдохну, посплю, а потом сбегаю за свежими продуктами. Идет?
Подавив внутреннюю дрожь, набралась решимости, усмехнулась под стать, и, как можно непринужденнее, взяла и хлопнула по плечу самого Нольда. Первая. И тут же увидела, как у него шевельнулись уши, а в глазах промелькнули две голубые искорки.
А от Яна резко и холодно донеслось:
— Все, иди наверх, как собиралась. Бегом.
С патрулями стало полегче. Похоже, что власти сутки держали сети в городе, а теперь сосредоточились только на междугородном транспорте и дорогах. Без оружия выехать можно, и Нольд с Яном решили дождаться пика «паломничества» на фестиваль, в котором северян любителей музыки будет не меньше, чем всех остальных. Со мной не советовались, я услышала об этом краем уха, когда вернулась с рынка с полным рюкзаком, опять дав приличный крюк по бездорожью. Не надрывалась тяжестью, взяла только то, что не нужно готовить, и что было комфортно нести. Жара и без того доканывала, и это при том, что как южанке и некромаге с регенератом мне ее было переносить намного легче. Белокожие северяне пообгорали до красноты и у обоих пшеничные волосы выцвели на кончиках, хотя большую часть времени мужчины провели в машине, а из домика выходили редко.
Вечером, уже в сумерках, я взяла сменку, полотенце и пошла в летний душ за домом. От всего хотелось отмыться — от пыли и от мысли, что что-то сегодня сделала неправильно. Не нужно мне было трогать Нольда, даже так символически. Есть реакция. И неприятная, раз Ян приказом отправил подальше. Заступила за границу дозволенного.
Зашла в огороженный закуток, разделась, нажала на рычаг, чтобы спустить на себя нагретой за день воды, и облегченно встала под струи. Мне нужно было думать о деле, о предстоящих поисках золотоволосой некромагаи в огромном городе, а я не тем забивала голову. Вспомнила сон про яму и зверя, зеркальные блики, и тут же перескочила к голубому блеску в серых глазах. Один раз такое могло привидеться, но дважды? Что это значило? Так не бывает у обычных людей.
Вздрогнула…
Отмылась, развернулась, чтобы дотянуться до полотенца, и внезапно увидела собственное сумрачное отражение в маленьком зеркальце. Сколотое, старое, очищенное в самой середине и поставленное на выступ железного крепления — наверняка северяне для бритья организовали. Им низко, но другого места нет, а я увидела свое лицо напрямую. И вздрогнула от того, что заметила в собственных глазах… Было бы солнце, были бы рядом фонари или даже огонь, я бы нашла объяснение! В карей радужке, всего на секунду, но вспыхнули золотые блестки. Два магических ярких светлячка.
— Великий Морс…
С минуту еще стояла и вглядывалась, ожидая повторения, и не понимая — галлюцинации у меня, или это на самом деле было? Некромаги видят то, что не видят другие, но это в нашу природу не вписывалось. Хотя зомби тоже не вписывались, живые трупы на трое суток, сгнившие до черноты духовные призраки, — сколько живу, не знала. А теперь?
В домик не пошла. Оделась и осталась сидеть на лавочке у стены развеивая голову от всего пережитого. Усталости давно не было, восстановила все силы, но чувства пережгли какую-то грань, за которую я много лет не выходила. Слишком много пришло с такими переменами.