— Сейчас вокруг никого. Как тебя занесло в «Скалы»? Без подстраховки, без предупреждения — куда сунулась?
— Я напала на след сектантов.
— Это не ответ. Что ты обнаружила, наболтаешь под запись в машине, для всех. Мне скажи — трудно было на телефоне одну цифру нажать?
— Трудно. Решила, что…
И Нольд рыкнул. Как-то по-настоящему, горлом, не удержав досады и не собираясь слушать объяснения «это такие мелочи, опасности не было». Я замолкла и послушно продолжила идти рядом, не чувствуя вины за то, что не связалась с командой. Привыкла одна, рассчитывала на себя, не хотела беспокоить по пустякам. Но как же была рада, что он приехал!
Квартал напротив — это опять далеко. Нольд выбрал параллельную улицу и заезжал с той стороны, поэтому припарковался в крайнем от нас дворе. Остаток пути прошли молча, и я нашла в себе силы удивиться — да мы практически в логово залезли, двое или больше убийц могут до сих пор прочесывать место, ища ту, кого уличили в слежке, а я спокойно шла рядом с Нольдом и даже головой не вертела. Его уверенность, что сейчас вокруг никого, передавалась мне и я не чувствовала опасности.
Как только села в машину, тихо ойкнула: забыла о туфлях, откинулась спиной, и получила в поясницу тычок обувью. Вытащила ее из-за пояса, и кинула на пол. А Нольд ушел к багажнику и вернулся с тонким шерстяным пледом:
— Закройся.
— Ты что, реально теперь возишь с собой одеяло?
Он не ответил. Был бы сейчас на нем пиджак, Нольд бы снова его отдал, и не от холода, а от наготы, которая меня нисколько не смущала. Белье и белье — бюстгальтер спортивный, плотный, скорее черная майка, хорошо держащая грудь. Не прозрачные кружева.
— Спасибо.
Нольд сел в машину, достал сигаретницу. Включив запись, кивнул мне, и я по фактам, коротко пересказала все, начиная с хозяина лавки. Едва сохранил и отправил, сказал:
— Адрес в «Скалах» не стоил риска. Ты поддалась импульсу прежде, чем взвесила все трезво. Следи за собой и думай наперед действий, хорошо?
Я вспомнила слова отца о том, что эмоции ко мне всегда будут приходить первыми, и не успела даже кивнуть, как Нольд поторопился сгладить замечание:
— Мне нравится твоя решительность, Ева. Храбрость на грани безрассудства, и только благодаря этому ты здесь, с нами. Помогла с «валетом», согласилась ходить в Инквиз. Но не рискуй, пожалуйста. Тем более с сектой.
— Обещаю, Нольд. Мне нужно время, чтобы привыкнуть — я не одна. А тебе не все равно, в какую ловушку я сунула глупую голову.
— Не глупую.
— Комплименты принимаются, — улыбнулась, — и спасибо, что вытащил. А как ты меня все-таки вычислил? Я от того двора далеко убежала.
— Не важно. Поехали.
Нольд предпочел уйти от ответа, но не солгать: «по телефону», «по маячку в сигаретнице» — ерунда, хотя эти варианты был намного логичнее, чем моя смелая догадка — он шел… по запаху. Как зверь по следу, и никак иначе невозможно было выйти на крошечный островок с такой уверенностью! Ни один спутник не даст подобных координат!
Столько странностей невозможно не замечать и не брать во внимание. У Нольда есть способности, и если о аномальных некромагах человечеству известно, то о таких, как он — нет.
Глава четырнадцатая
— С тобой было такое, что ты живешь-живешь обычной жизнью, и вдруг видишь перед собой человека, что одним своим присутствием выявляет суррогат, которым ты наполняла всю свою жизнь, принимая за настоящее? Как резкий проявитель, реактив… не знаю. Но ты махом осознаешь, сколько ошибок наделала, как раньше была слепа и как сейчас несчастна. И это не кто-то виноват. Это твой выбор — принимать, терпеть… было?
Я стояла в дверях офиса, а Элен подошла сбоку и вдруг спросила такое! Я обалдело повернула к ней голову и даже не знала, что отвечать. Девушка сухо продолжила:
— А человек был всего минуту рядом, и тебе лично даже слова не сказал.
Парень со своего места резко фыркнул, вклинившись:
— Философию подвела… да у тебя передок за мужика зацепило, тупо самка на альфу, и прощай мораль. Всех и все готова уже предать. Шлюха обыкновенная.
— Серапион!
Варита возмутилась и брезгливо посмотрела на офисника. А я постаралась запомнить его имя, чтобы впредь даже не произносить в мыслях.
— Я прав. Слово «преданность» не про вас, когда на горизонте появляется кто-то богаче, крупнее, — все, свой мужчина — это суррогат, ошибка, а вот этот — это настоящее! Как на того же козла Нольда все обтекают, посмотри — пальчиком поманит, любая ему в туалете отдастся. Все — шлюхи.
— Сам не тянешь, вот и бесишься. — Элен обернулась на него и спокойно парировала: — Начнем с того, что если бы у тебя было чувство собственного достоинства, и ты был бы мужчиной, то так бы не говорил. Ты себя оскорбил, а не меня. Плевать я хотела на твое мнение.