— Это от меня далеко. — Ответила женщина.
Еще бы — волосы иссиня-черные, кожа с крепким загаром, тело сухое и костистое, — истинная южанка. Таких на север заносит редко.
— Слухи как ветер. Думала, донесли.
— Вообще-то, донесли… только… давай еще подальше в уголок зайдем, чтобы даже полслова никто не услышал.
Как только сели на пустую лавочку у панорамного окна, некромага продолжила:
— Скажу больше — один раз у «Белого паруса» ко мне подошел старик с собакой. И предложил нарушить наши многовековые правила, назваться друг другу, держать связь… безумие какое-то. Верная дорога к гибели, хотя он утверждает обратное и приводил доводы. Как раз с севера поветрие. Там объявился некто, мужчина, болтающий о нашем вырождении и призывающий к революции в устоях. Утверждающий, что в объединении и есть наше спасение.
— И в это верят?
— Нашлись глупцы. Самоубийцы, не иначе. Но причина еще и в том, что в той же северной столице объявилась особая девушка. Извини, но я этот бред дальше не слушала. Отказалась. Хочешь узнать больше, тебе нужно найти старика. Только предупреждаю — не факт, что он сам понимает, о чем говорит. Будь осторожна. И хранит тебя Великий Морс.
— И тебя. Спасибо.
«Белый парус» — выставочная галерея, примыкавшая к парку отдыха. Вход платный. По бокам от ворот два афишных щита, куда, не стесняясь, крепили и левые объявления. Я опять приготовила наклейку со знаком и в самый незаметный момент, под шумок мимо проходящей группы студентов, закрепила ее на краю. Кто специально не смотрит, тот даже не заметит на фоне пестроты квадратик с нарисованной тучкой.
Спряталась в тени аллеи на лавочке, радуясь, что ухватила прохладное место и ждала больше трех часов, пока не подошел нужный человек — дедушка с собакой, и не застрял у афиш, чтобы потрепать пса за ушами. А как отошел, так я и увидела, что мой квадратик залеплен.
Дошла за ним до паркового холма. На солнцепеке людей мало, я чуть догнала и сказала в спину:
— Извините, я палец поранила. У вас пластыря нет случайно?
— А? — Дед обернулся. — А… есть вроде. Сейчас.
Хлопнул по нагрудному кармашку и достал мне полоску. Кивнул:
— Как ни пойду гулять, вечно кто-то рядом то оцарапается, то заусенец сдерет. Таскаю с собой целую пачку! Если у тебя на собак аллергия, держись подальше чуток.
Некромаг хоть и пожилой, а все равно немножко стало подташнивать. Значит, репродуктивно дедушка еще не окончательно «выключился»… вот же одна из самых неудобных особенностей: чтобы не случилось, пусть и очень далеких, но все же родственных скрещиваний, природа одарила отвращением к противоположному полу из «своих». Организм выворачивало тошнотой буквально. Поэтому я не ранила себе руку для подтверждения — в этом случае мы друг друга опознавали без признаков регенерата. Но традиция с пластырями все равно соблюдалась.
— Про северянку что-нибудь слышали? Говорят, появилась особенная.
— Удивлен! И обрадован! Значит, не один я о ней рассказываю, раз ты услышала о истинной дочери со стороны.
— Истиной дочери?
— Да, нашего великого Морса. Настоящая волшебница. — Наклонился, чуть огляделся, высматривая слишком близко посторонних, а потом негромко сказал: — Мертвых воскрешает. Как в сказках, выдернет золотой волосок, на пальчик покойнику намотает, тот и жив-здоров. Избавляет от смерти!
Я обалдело шепнула:
— Это метафора или вы буквально?
— Нет, не метафора. Как тебя зовут, милая? Ты до сих пор одиночка? Я…
— Спасибо за пластырь и за информацию. Но правил я не хочу нарушать, извините. Что-нибудь еще про нее расскажете?
— Зря, зря… только в единении наше спасение. Ты подумай, и приходи, я здесь каждый день по три раза круги вокруг галереи делаю. Знаю, что она молода, что у нее золотые волосы и золотое сердце. Грядут перемены, милая, о которых мы и мечтать не могли… ох…
— Еще раз спасибо. И хранит вас великий Морс.
— Все мы его дети.
И пошла прочь, пока совсем не позеленела и не вывернулась на газон.
Чего лично я о нашей природе не знала? Да все знала! Избавить от смерти нельзя — она необратима! И я больше верила тому, что увидела в роликах, чем этому странному слуху. Золотой волосок… что бы некромага ни делала, но точно не воскрешала покойников.
Утром на пробежке меня застал вызов с нового телефона. Высветился «ноль»:
— Будь готова через сорок минут, мы подъедем.