— Это не эволюция. Это революция, — Илега махнула рукой в сторону примитивного ружья. — Причём, импортная. Этой пушке не место в этом времени!
— Попаданцы, — небрежно пожал плечами некромаг. — Иногда они оказываются способны повлиять на историю. Иногда. Редко. Не беспокойся, огнестрел будет ещё несколько веков стагнировать: маньчжурцы оказались слишком заняты “внутренней кухней”, чтобы экспортировать боевую мощь за рубеж. Сами ни к кому не лезли, и к себе лезть не позволяли. Да и, я бы не сказал, что ружьё было таким уж массовым оружием.
— Ты в этом разбираешься? — васильковые глаза попаданки устремили полный надежды взгляд на Гало, а пальчик левой руки скромненько ткнул в сторону предмета обсуждения.
— Я больше фанат современного вооружения, а не исторического, — ответил громила. — Но кое-что в вопросе понимаю. Например, вот этот экспонат не раз и не два умыкали, как минимум, в Индию. Но бамбук в качестве ствола… скажем так, ружьё либо получалось либо одноразовой штукой, либо маломощной, в зависимости от того, сколько пороха в него загружали.
Молодой человек вещал с крайне заразительной увлечённостью: не верилось, что тема, о которой рассказывают столь одухотворённо и самозабвенно, может оказаться неинтересной.
— В качестве индивидуального огнестрела оно никуда не годилось, да и как массовое вооружение челяди в отрыве от грамотной тактики использования оно показывало себя крайне плохо. Ни брахманов, ни кшатриев подобной игрушкой впечатлить не удавалось. А по-настоящему годные пухи, которые использовали отборные маньчжурские стрелковые части, по понятным причинам, за рубеж не вывозились.
— Ну, думаю, в моём случае порох не нужен вообще, — задумчиво сказала Илега, вновь переводя взгляд на оружие. — А вот бамбук был бы очень уместен.
— В твоём случае? — не понял Гало.
— Дяп! Я хочу сделать оружие для Лешей!
Весёлый возглас попаданки привлёк довольно много внимания. Девушка была уверена, что это от того, что она громко упомянула прозвище своей госпожи. И по какой-то причине самодовольной нарушительнице спокойствия не было стыдно за подобное: напротив, она ощущала гордость от того, что окружающие узнали, из-под чьего ножа выйдет вооружение одной из самых лихих некромагичек современности.
Гало рассмеялся. Тихо. Сдержанно.
— Нет, конечно, было, чтобы девушки со мной говорили о своих бывших. Иногда даже о своих бывших девушках. Но чтобы в рамках первого свидания подбирать подарок для своей нынешней пассии — это впервые.
— Мне казалось, ты знал, на что идёшь, когда соглашался встретиться со мной, — надулась оружейница. — Даже не думай, что ради тебя я откажусь от Брони: она сильная, красивая, заботливая и крайне хороша в постели. Будь у неё грудь побольше, так вообще была бы моим идеалом женщины.
Последнее утверждение вызвало ещё несколько низких затяжных смешков со стороны громилы. Довольно покровительственных смешков. Похожим образом посмеивался папа, когда кто-то из его дочурок делал что-то милое и забавное.
— Всё же моё взросление в семье челяди оставило свой отпечаток: все эти девичьи нежности друг с другом мне до сих пор кажутся странными, хотя среди некромагичек подобного довольно много.
— Кстати, о некромагичках… — тут же перестала дуться Илега, едва на горизонте замаячила ещё одна интересная тема для беседы. — А почему ты пошёл на свидание со мной, а не с одной из них? Мне казалось, что сила всегда должна стремиться к силе.
— Тут всё сложно, — устало вздохнул Гало и рассеянно потопал в сторону следующего стенда, с забавной средневековой “ракетной установкой” — хвачхой. — Понимаешь, какое дело… я всё ещё безродный. А большинство девушек, с которыми я учусь, всё-таки, из шляхты. Им воспитание не позволит отдать главенство в семье кому-то, вроде меня, а я же не могу себе представить, чтобы мной помыкала женщина. В семье, я имею в виду.
— Ну, здесь у нас проблем возникнуть не может, — оружейница бодро засеменила следом за молодым человеком, компенсируя разницу в длине шагов их количеством. — Я и не стремлюсь взваливать на себя управление семьёй. Я этого в прошлой жизни наелась. Хочешь командовать? Позязя! Оставь мне только свободу в ряде вещей, для меня важных.
— Кстати, вот это очень важно, что ты сейчас сказала, — поднял палец громила. — Свобода. Знаешь, даже в наш XXI век коренные форгерийки из челяди, как правило, слишком… скучные. Послушные и безынициативные. Мне раньше нравились такие. Милые. Домашние. Но пообщавшись с некромагичками я понял, что больше не представляю себе жизни под одной крышей с чересчур покорной женщиной.