Уж слишком горяча была её кровь.
Так или иначе, не было ничего необычного в том, что эта неразлучная парочка предстала пред светлыми очами Фортуны Штернберк одновременно. Изящная, стройная, высокая дева, светловолосая и бледная, с неестественно яркой, притягивающей взгляд, некромагически изменённой радужкой глаз, да её блеклая, но шумная, коренастенькая тень с каштановыми волосами и капризной заколотой чёлкой. Последняя была личной фишкой Линды. Фишкой, которая, вне всякого сомнения, потерялась бы, коли Фортуна лично не высказала бы одобрение этой маленькой детали.
Госпожа желала, чтобы её кардебалет выглядел максимально разношёрстно.
— У меня есть новости! — Тришка была в своём репертуаре.
Она заговорила, едва только оказавшись на широком балконе, где госпожа, уже подогревшая кровь сладким хмельным зельем, наслаждалась прохладой ночного ветерка и мягкими объятиями камеристки. Легкомысленная плетённая мебель, на которой беспечно развалилась главная красавица всея УСиМ, крайне хорошо гармонировала с ленивым настроением Фортуны.
Высокородная особа не успела ни повелеть продолжить доклад, ни возмутиться бестактностью подчинённой, а светлоокая испанка уже во всю рассказывала о своих открытиях.
— Мне удалось выяснить личность того человека, с которым разговаривала Глашек в день перед штурмом Ковача. Я даже раздобыла видео, где фоном звучат её угрозы этому бедолаге.
— Это один из полицейских, — тут же затрещала Линда, подхватывая инициативу за Тришкой. — Полынь Смолар. Он сразу после той ночи заявление на стол положил и уехал. Никто не в курсе куда, но мы точно знаем, что у него есть родственники в Трутнове.
— Ой, не трещите, — поморщилась Фортуна и капризно махнула ручкой. — Не трещите. Есть кто-то, кто может всё изложить кратко и понятно?
— Ты… пьяна? — вскинула высветленную бровь испанка.
— Радуйся этому! — фыркнула госпожа. — Будь я сейчас трезва, не застали бы вы меня в столь добром расположении ду-у-уха. Кстати, — подняла она палец. — За это вы должны сказать “спасибо” Ценусе. Её ножки послужили отличным громоотводом.
— Поняла-поняла, — в капитулирующем жесте подняла руки Тришка. — Вытрезвлять не будем. Значит, сегодня никаких дел? Только леность и нега?
— У-у-у-угу-у-у, — протянула Фортуна, на несколько секунд “залипая”: уж больно приятно было ощущать кожей головы заботливые массирующие движения пальчиков камеристки. — Но раз уж начала рассказывать, так донеси до меня мысль: заинтриговала уже, лешая языкастая.
— В общем, у нас есть имя того, кого ты ищешь, чтобы принести в жертву настоящей Лешей, — испанка уверенно подошла к плетённому диванчику, на котором развалилась самая высокородная из присутствующих, и беспечно приземлилась на него, закинув босые ножки госпожи себе на коленки. — Но мы не знаем, где он — только догадываемся.
— Банковская карта? — тут же спросила слечна Штернберк.
— Ещё не проверяли, — ответила Линда.
Ей уже не оставалось места ни во главе дивана, где восседала Ценуса, ни с другой стороны, но отказаться от копирования Тришки слечна-повторюшка не могла. Так что спустя несколько секунд она приземлилась на коленки рядышком с ложем Фортуны и положила голову госпоже на предплечье.
— Но не думаю, что это что-то даст, — продолжила слечна Льис, устроившись “поудобней”. — Эта челядь — полицейский. Ему по работе положено знать, как выслеживают таких, как он: если не дурак, то уже снял все деньги в одном из столичных банкоматов, и сейчас везде расплачивается наличкой.
— Если бы он не был дураком, не стал бы нашей мишенью, — беспечно ответила Фортуна, довольно прикрывая глаза. — Никогда не переоценивайте человеческий интеллект: мир давным давно упорядочился бы и обратился глобальной Утопией, не будь люди, в большинстве своём, идиотами. Я порой задаюсь вопросом: как они вообще до своего совершеннолетия дожили?
— Особенно в современном мире, в котором возраст этого самого совершеннолетия планомерно отодвигается всё дальше и дальше, — поддакнула Тришка.
Она игриво пощекотала пальчиками пяточку госпожи, получив в ответ забавную реакцию с дёргающейся ножкой. Это заставило ясноокую слечну Мартинес-Видок залиться беспечным весёлым смехом.
— Ну, вы смотрите мне, — Туна осторожно опустила нижнюю конечность обратно на коленки чересчур развеселившейся подчинённой. — Мне нужна эта сволочь в течение недели.
— Недели? — Линда вздрогнула и чуть приподняла голову со своей импровизированной подушки, чтобы лучше видеть лицо сюзерена. — Да это же нереально…