Наконец мы дошли до весьма интересного места — топи тут внезапно обрывались, отсечённые как будто металлической оградой, затейливо сплетённой из местами искажённых до неузнаваемости серебряных крестов. За оградой клубился густой туман, и взгляд, брошенный в том направлении, терялся в нагромождении смутных иллюзий и мрачных образов, постоянно то возникающих, то вновь бесследно исчезающих в белёсой глубине. Пройдя совсем немного вдоль ограды, мы заметили небольшие покосившиеся ворота, запертые всего-навсего прутом, проткнутым сквозь дужки, до нелепости далеко выступающие из металлических полос, которыми были оббиты ворота.
— Будем заходить? — я первым нарушил тишину.
— А что ж ещё нам остаётся делать… — эльф был мрачен, но, из всего видно, настроен решительно.
Я осторожно дотронулся до прута — вроде бы ничего необычного или настораживающего, но не стали же бы те, кто запирал эти ворота пользоваться простым куском железяки?! Нo, вопреки ожиданиям, он покинул дужки очень легко и, подержав его немного в руке, я аккуратно положил его на густо укрытую зелёным мхом землю.
Медленно, настороженно озираясь по сторонам, наш отряд заходил внутрь. Освоившись с тем, что туман снижал видимость почти до нуля, мы двинулись вперёд. Под ногами было что-то очень странное, я даже затрудняюсь точно описать как это выглядело, но ощущения были не из приятных. Особо туго приходилось эльфу, который и так болезненно относился ко всему, что произошло с этим лесом.
Пейзаж поменялся совершенно внезапно, открыв нашему взору бесконечное, казалось, поле, покрытое однообразными серыми плитами. Оглянувшись, мы снова увидели всё тот же густой туман, но прямо за нашими спинами он обрывался, сдерживаемый видно какой-то неведомой силой. Форма его с точностью до мелочей напоминала форму ограды, что не могло не навести на мысль о схожести порождающих процессов. В задумчивости я шагал вслед за соратниками, которые стали неторопливо разбредаться по почти бескрайнему полю.
— Хм, интересно… — урождённый граф Флоппидель остановился у одной из плит и стал дотошно его рассматривать. — Посмотрите, друзья мои — на плите начертаны какие-то руны… И мне кажется я знаю, что это такое это так называемая индийская цифирь, также называемая арабской. А ещё… Насколько я смог понять тут написано нечто вроде 2:5020/400 [r/o].
— И что это может означать?
— Кто его знает, — эльф недоумённо пожал плечами, — в Академии, где нас этому обучали, сообщили только, что такое существует, а как это может расшифровываться нам не сказали…
— Жаль, вполне возможно это бы могло нам помочь.
— Подождите! — это вдруг закричал Тосс. — Мне кажется я вспомнил! Когда-то мне рассказывали, что древние феодалы решили упорядочить свои владения и разбили всё на зоны и регионы. Кроме того, каждый феодал получил порядковый номер, как впрочем и все его вассалы. А 5020 — это, кажется, страна, где правил Экслерос I.
— Тогда получается, что эти плиты — могильные надгробия… — я задумался, столько мертвецов в одном месте, к тому же наверняка неупокоенных, не могли не вызвать серьёзных нарушений…
Додумать мне не дал ужасающий рёв — блеклая, почти полностью выцветшая трава заколыхалась и разорвалась большой, глубокой и быстро расширяющейся трещиной, из которой появился огромный всадник, облачённый в сияющие доспехи. Лицо его было полностью закрыто чёрной непроницаемой маской. Он неторопливо сошёл с исполинского шестиногого коня и уверенно зашагал по направлению к нашей группе.
— Трепещите, смертные!!! — возопил он, поднимая тяжёлый двуручный меч, сделанный явно из крестообразного куска ограды, — Да не уйдёт никто от карающего креста в неумолимой длани и да воцарится покой на этой пропахшей гнусным запахом оффтопика земле!
— Погодите, — я отстранил эльфа, натягивающего лук, — Это явно мертвец, а, значит, тут поможет только моя магия.
Взяв свой посох, слабо светящийся синим цветом (что указывало на неупокоенность поблизости), я вышел навстречу всаднику. Тот спешился, махнул крест-накрест мечом, и подойдя ко мне, стал выкрикивать страшные слова проклятий:
— Да ухудшится связь души твоей с телом! И господин твой не даст тебе убежища и забудешь ты что такое общение с другими!
Нe обращая внимания, я выкрикнул несколько начальных заклинаний. Противник покачнулся, и, грозно восклицая что-то о запрете переговоров с ним, нанес первый удар, который я принял на посох. Удар был силен, я еле удержался на ногах, и тут же получил второй удар, который отбил защитным заклятием. Что-то мне подсказывало, что третий удар будет последним для меня, а, значит, и для моих спутников.