— Кого ты это там ищешь, старый пень? — громом раздался над ними раздраженный голос. — Уж не нас ли?
Арториус обернулся назад и увидел двух вымазанных в земле по самую макушку солдат. Один из них с отвращением отхаркивал попавшую в рот грязь, а второй осторожно приближался, поигрывая мечом.
— А ты, дружок, чего вылупился? — насмешливо спросил он. — Ни разу не видел настоящего гвардейца?
— Как ты смеешь так с нами разговаривать, солдат? — искренневозмутился Арториус. — Где твои глаза? Мы королевские маги, выполняющие специальное поручение Верховного Конклита! Ты хочешь испытать на себе его гнев?
К первому гвардейцу присоединился второй, который, наконец-то, смог прокашляться. Его выражение лицо было ни чуть не дружелюбнее, чем у товарища. В этот момент не нужно было быть титулованным магом, чтобы понять их намерения.
— Люк, оставь их в покое! — рядом с солдатами появился новый персонаж — высокий мужчина с капитанскими нашивками на тунике. — Мы в одной лодке. Они нам скоро понадобятся!
Взъерошенные солдаты словно по команде остановились, продолжая тем не менее со злобой посматривать на магистров. Хлопнув по плечу Люка, капитан прошел мимо.
— Если я не ошибаюсь, вы магистр Зенон, совсем не давно занимавший должность главы Верховного Конклита? — задал вопрос он, присаживаясь рядом с магами на дерево. — Я капитан гвардии Синко дель Като. Мне нужно с вами поговорить с глазу на глаз.
Магистр Зенон устал махнул головой:
— Это я, господин капитан. Вы не ошиблись. Арториус, не беспокойся за меня! Нам нужно кое-что обсудить…
Сверкнув глазами в сторону солдат, Арториус обиженно пробурчал:
— Хорошо, учитель. Я буду здесь недалеко, если что…
Убедившись, что они остались одни, капитан чуть слышно произнес:
— Магистр Зенон, его королевское величество всегда очень хорошо о вас отзывался. Говорил, что вы человек чести ив вашей душе нет места предательству!
Слабая улыбка тронула губы мага.
— Вот уж не ожидал на старость лет таких слов от нашего монарха… Человек чести, нет места предательству. Говори, Синко дель Като, личный телохранитель его королевского величества… Говори все, как есть, тебе здесь некого опасаться!
Нервно оглядываясь по сторонам и теребя ручку меча, капитан заговорщически начал разговор:
— Магистр, в столице был поднят мятеж. Подозреваю, что здесь не обошлось без высшей аристократии. С ними был сам лорд-канцлер. Вы понимаете, сам лорд-канцлер! Гвардия осталась в казармах и было не понятно, с кем она. Думаю, просто выжидает.
Он с горечью вытащил клинок до половины и со вздохом его опять вогнал в ножны:
— Главное его королевское величество погиб!
Недоверие промелькнуло в глазах мага и он слабеющей рукой коснулся капитана.
— Скажи мне лишь одно… Наследник жив? — тихо спросил он.
— Да. Он со мной. Вы же видели, мы еле ушли! — пробормотал капитан. — Его королевское высочество здесь. О нем знают лишь мои солдаты. Ваши люди верны короне?
— Не беспокойся, Синко дель Като, — прошептал Зенон. — Маги никогда не предают, маги не могут предать. Ты можешь без всякого опасения им верить!
Глава 20
Из цикла телепередач «Поклонимся великим тем годам…», посвященных событиям Великой Отечественной войны:
Ведущий: Уважаемые телезрители, мы собрались с вами в этой студии для того, чтобы в очередной раз вспомнить героические события той далекой войны… В этом мне помогут наши гости. Справа от меня профессор, доктор исторических наук Аристарх Федорович Бояров, один из ведущих исследователей истории развития советской медицинской науки в годы Великой Отечественной войны. Слева расположился его «вечный» оппонент и верный критик, кандидат исторических наук Алексей Петрович Саянский, специализирующийся на изучении малоисследованных и, не побоюсь этого слова, загадочных, мистических явлений.
…
Бояров: Я продолжаю настаивать, что мой уважаемый коллега, Алексей Петрович, архи не прав! Посудите сами, о каком «буме» в советской науке на тот период можно вести речь? … В конце 1941 — начале 1942 гг. наша страна вела тяжелые оборонительные бои с врагом, подобравшимся на десятки километров к советской столице. Все, я подчеркиваю, все усилия наших ученых были направлены на решение конкретных практических задач разработки новых и «доводки до ума» старых видов вооружений — самолетов, танков, стрелкового оружия. И вы нас пытаетесь убедить, что в этот момент проводились масштабные фундаментальные изыскания, требовавшие значительных материальных и людских ресурсов… Понимаете, такого рода утверждения очень дурно пахнут…, очень дурно, смею вас заверить!
Саянский: Вы, мой не менее уважаемый коллега, должны знать, что наука не может дурно пахнуть! Наука строго интерпретирует факты и на их основе формулирует определенные теоретические и практические выводы… Не уж то я должен вам разъяснять такие азбучные истины?… Хочу заметить, что вам необходимо было более тщательно ознакомиться не только с моими выводами по данному вопросу, но и устоявшимся мнением научного сообщества. Вы говорите, что Советский Союз был не в состоянии вести фундаментальные научные изыскания. А как же исследование в области ракетной техники и атомной энергетики? Пусть на первых порах это были небольшие коллективы, работавшие на допотопном оборудовании! Но ведь было! Осуществлялось! … Поэтому, с полным правом я могу утверждать, что подобные исследования могли проводиться и в области медицины и физиологии экстремальных состояний! Ведь фронту требовались не только оружие, но и солдаты… А что может быть лучше, чем солдаты, не знающие усталости, страха и боли?
Бояров: Я так понимаю, вы намекаете на случай, произошедший с неким немецким капитаном-танкистом?
Как Килиан не торопился после неожиданной встречи с дедом, но перехватить свиную тушу ему не удалось. Он выбежал к церкви, как раз в тот самый момент, когда деловито вышагивавшая свинка оказалась в прямой видимости у Петра. К счастью, тот с головой ушел в чистку своей винтовки, поэтому он даже бровью не повел.
— Взводный! — утихомирив ходячее сало, весело окликнул маг. — Мясца чуток приволок. Гуляем!
Вздрогнувший от неожиданности Петр сгоряча чуть не выстрелил.
— Вот черт! Кирюха, напугал ведь! — недовольно отозвался он. — Аж пробрало до печенок. Ты больше так не подбирайся, а то стрельну и поминай, как звали
Пробурчав что-то в ответ, Килиан с трудом подтащил тушу к командиру. Свинья, действительно, оказалась неподъемной.
— Силен ты брат, оказывается! — в восхищении присвистнул Петр, пытаясь оценить вес добычи. — Как же это ты ее допер? Да тут добрых четыре пуда будет. Нам этого теперь надолго хватит!
Последнюю фразу он проговорил с некоторой горечью. Чувствовалось, что ему не по себе от осознания факта своей беспомощности. «Да надолго хватит! — со злостью подумалось Петру. — Лежу тут, отдыхаю… Теперь вон еще и мясо трескать буду! Просто курорт! Как гнида какая-то…».
— Слушай, командир, — заметив, как тот терзается, заговорил Килиан. — Ты не переживай! Сейчас уже ничего не изменить и никого не вернуть! Пойми это и не грызи себя… Сейчас твоя главная задача — это поправиться! Ты не нужен родине больной и слабый, там и без тебя таких хватает. Дошло, наконец?! Вот тебе тогда работенка на первое время — тушу нужно освежевать, да мясо попробуй закоптить…
Петру подобная тирада, видимо, пришлась не по вкусу. С обиженным видом, взяв нож, он начал кромсать мясо. Его лицо приобрело такое выражение лица, что Килиан решил «палку не перегибать» и дать ему время все хорошенько обдумать.
— Пойду, я пока к окопам смотаюсь. Оружие хочу поискать, а то с нашим много не навоюешь! — в затылок проговорил Килиан. — К утру, думаю, вернусь.