Лицо посланника отразило бурю противоположных эмоций: от плохо скрываемого удивления и до животного страха.
— У Беату совсем стало плохо с верными людьми, раз он посылает командующего северными армиями? — владыка, еще не старый мужчина, указал на низенькую тахту у стены. — Или может быть дело в другом?! В том, что порученное дело настолько тайное, что знать об этом не должен никто?!
Посланник, наконец-то, отошел от ступора и уже с интересом стал смотреть на владыку.
— Владыка, вы очень проницательны, — бессознательно пытаясь нащупать кинжал на поясе, проговорил генерал. — Порученное послание, действительно настолько тайное, что только мне было доверено отвезти его.
Он осторожно расстегнул отворот верхней рубахи и медленно вытянул небольшой пергамент. Владыка быстро пробежал глазами листок и вновь посмотрел на застывшего посланника.
— В послании ничего нет, владыка, — незамедлительно заговорил Моллис. — Мы боялись предательства. Лорд-канцлер велел передать, что после победы он готов передать Кускону приграничную область с двумя крепостями. Все вооружение гарнизоны оставят в арсеналах и кладовых.
Хозяин аж хрюкнул от восхищения, услышав такое богатое предложение. Лорд-канцлер пообещал отдать ту самую область, за которую обе державы уже не раз за последние два столетия погружались в пучину кровавой бойни.
— Это очень щедрое предложение! — благодушно улыбаясь, проговорил владыка. — Область и две крепости… Получается, вы отдаете мне почти весь север Китонского королевства. Неужто положение лорда-канцлера настолькотяжело, что он решился на такие жертвы?! А ты, генерал, что думаешь?! Я тебя совсем не узнаю! Еще совсем недавно ты зубами вгрызался в каждый клочок это каменистой пустыни. Что с тобой случилось?!
Моллис окаменел лицом. Старый ветеран был поражен в самое сердце.
— Я, владыка, солдат, — хрипло пробормотал он, до боли сжав подлокотники сидения. — И готов хоть сейчас сразиться и умереть, держа в руках меч! Отдавая эти земли, я вырываю кусок своей плоти и бросаю его на растерзание собакам. Но, разве лучше смотреть, как страна превращается в один большой бордель, где правят золото и подлость?! Никогда! Пусть кровь и боль очистят Китон, а потом… Потом может случиться что угодно! Возможно, я вновь буду стоять перед вами… с мечом…
Вслед за последней фразой неуловимо взлетели тяжелые шторы и окологорла генерала застыл остро заточенный клинок.
— Ты храбрый солдат, — одобрительно буркнул владыка. — Не каждый даже в моей армии решился бы на такое! Я ценю настоящих воинов! Но ты меня оскорбил, а я такое не прощаю! Поэтому вот мое решение: если хочешь жить, вступи в мою гвардию.
— Нет! — отрицательно мотнул головой генерал, раня шею о клинок. — Никогда!
— Я не ждал другого ответа! — захлопал в ладоши владыка. — Скормите его моим малышам…
Трущоба исходила страшным зловонием. Почерневшая кровь с перемазанными в гное тряпками покрывала углы развалин, где загибался очередной полу труп.
— Воды, воды, сынок, дай мне воды! — жалобный голос раздался из подгоры какого-то мусора. — Дай мне воды. Пить, пить.
Килиан устало вздохнул и медленно опустился на корточки. Очередного просящего не было видно. Вдруг, из под рванья потянулась почерневшая кисть с обрызганными в кровь ногтями. Вслед за ней показалось и само тело — худое с выпиравшими из грудины острыми ребрами, которые того и гляди прорвут посиневшую кожу. Нищий, поблескивая единственным глазом, жалобно просипел:
— Пить, пить.
Кожаный бурдюк повис перед его ртом и он с жадностью приник к горловине. Нищий пил нетерпеливо, с шумом, словно боялся, что воду вот вот отберут. Вода светлой струйкой стекала по его подбородку. «Бедный старик, — подумал Килиан, с острой жалостью всматриваясь в его лицо. — Судя по отметинам на его лице, ему осталось не больше двух дней. О, Митра! Как же мне это все надоело!».
Старик, вдруг, выронил из рук бурдюк и затрясся в сильном приступе кашля. Волна за волной кашель сотрясал его тело, заставляя выворачивать конечности дугой а суставы трещать от напряжения. Наконец, из его рта хлынуло какая-то мерзкая на цвет жидкость. Старик заорал как оглашенный и начал ногтями царапать себе голову.
— Дерьмо! — не своим закричал маг, отпрыгивая от нищего в сторону. — Каиново дерьмо!
Трясучка продолжалась недолго и вскоре старика отпустило. Он скрючился и затих. Килиан с отвращением наклонился за бурдюком, как что-то почувствовал. Это было какое-то новой совершенно незнакомое ему чувство. Маг с удивлением огляделся по сторонам, но, ничего не обнаружив, вновь уставился на старика. «Что же это такое? — мучительно размышлял он. — Похоже, на живой источник… Да! Кажется, в академии мы видели что-то такое! Значит, где-то стал активен живой источник».
Вдруг, Килиана слегка шатнуло. Тело нищего окуталось легкой дымкой, сквозь которую проступали едва уловимые багровые линии тела. Туман становился все более прозрачным, а линии медленно затухали, словно их кто-то гасил. «Вот, значит, о чем мне говорил учитель, — в восхищении уставился на это зрелище Килиан. — Это тоже живой источник, только совсем другой, не как учили в академии! Он едва заметный и слабенький. Вот вот потухнет!».
Энергия, словно крошечный костер медленно съежилась, оставляя тело беж жизни. Потрясенный маг осторожно потянулся к нему руками. Его пальцы медленно обхватили огонек и ласково его сжали. Это было незабываемо! Мощный разряд эйфории прошиб Килиана с головы до ног! Жизненный источник быстро перетек в мага, оставляя после себя съежившееся тело.
— Что я вижу? — прямо за его спиной раздался насмешливый голос учителя. — Мой ученик, наконец-то выполнил свое первое задание! Так, ведь?! Вижу, что доволен! Счастлив!
Действительно, Килиан просто лучился от счастья. Кажду его клетку пронизывал какой-то неземной поток легкости и энергии. Ему было безумно хорошо: хотелось куда-то двигаться, что-то делать…
— Очнись, ученик, — Керн с силой тряхнул его за плечо. — Ты усвоил не весь урок! Это лишь часть, самая малая часть. Не повторяй чужих ошибок и иди дальше! Ты открыл живой источник в умирающем человеке и взял его себе. Чувствуешь эйфорию?! У тебя обострились органы чувств, кровь быстрее побежала по жилам. Тебе хочется взлететь подобно птице.
Все это время Килиан восторженно махал головой, полностью подтверждая сказанное.
— Запомни, это не главное! — вновь вернул его на землю голос учителя. — Живой источник — это все лишь средство, чтобы идти вперед, чтобы развиваться! Ты не должен его тратить на свои чувства, на свои эмоции! Понимаешь меня?!
Слегка расширенные зрачки юного мага явно говорили о другом. Килиан, действительно, от нахлынувшего ощущения счастья с трудом разбирал слова учителя.
— Тогда, вот! — Керн взмахнул рукой, с зажатой в кулаке палкой, и вокруг трупа вновь забелел неуловимый туман. — Смотри, как можно использовать энергию источника.
На глазах, быстро приходящего в сознание, Килиана тело нищего вновь покрылось багровыми линиями. Более толстые и ветвистые, они подобно сети опутали старческое тело.
— Это тоже энергия источника, но пропущенная через тебя! — разжевывал свои действия Керн. — Я пустил ее обратно в покинутое ею тело. Смотри внимательно! Здесь, по-прежнему, нет жизни! Живой источник, пропущенный некромантом через свое «я», лишь придает движение конечностям.
Свернувшийся калачиком труп зашевелился. С отчетливым хрустом, встали на место перекрученные суставы. Тело заскребло ногами по мостовой. До Килиана начало с ужасом доходить, что оно пытается встать.
— Учитель, учитель, — суеверный страх перед запретным искусством, годами вколачиваемый в каждого жителя Китона, вновь заговорил в нем. — Он оживает! Оживает!