Взгляд леди Ракаш на мгновение остановился на моих болтающихся ногах.
— Вы, я думаю, вполне сможете сделать более интересную работу. И изобразите на бумаге схему воздействия магических потоков на стандартный объект со стандартным магическим фоном при условии, что вы — маг-универсал с очень скудными возможностями и способны пользоваться только заклятиями первого уровня. Приступайте.
Я чуть не рассмеялся, когда маркиза надменно вскинула подбородок и с довольным видом вернулась за свой стол, пребывая в полной уверенности, что посадила меня в лужу. Нет, конечно, она была в своем праве и не вышла за рамки школьной программы первых нескольких дней обучения. Весь необходимый материал мы уже получили, так что никаких претензий формально ей предъявить было нельзя. Тем более, что ничего сверхординарного от меня не требовалось. Кроме хорошего понимания основы сразу ВСЕХ четырех стихийных школ и умения быстро и аккуратно рисовать.
Высунув от усердия язык, я тут же принялся за чертежи, краешком глаза посматривая на безупречный профиль маркизы. На то, как она сперва презрительно молчит, свысока поглядывая на несчастных адептов. Как изредка постукивает острым ноготком, предупреждая тех, кто излишне ворочается на лавке и подает умоляющие знаки соседям. А потом, утомившись пресекать многочисленные подсказки, от нечего делать покосилась на мой мирно покоящийся в углу отчет.
У меня аж рука замерла, когда она задержала на нем взгляд и словно бы заколебалась. На губах появилась саркастическая ухмылка, так что пришлось поспешно уткнуть нос в схему и не поднимать его до тех пор, пока леди Ракаш не убедилась, что мне совсем-совсем не до нее.
Когда она протянула руку и осторожно, как бы невзначай, подвинула к себе мой титанический труд, прикрытый сверху скупо подписанным титульным листом, я даже дыхание затаил и, прикусил губу, чтобы не выдать себя даже неосторожным вздохом. Затем все-таки кинул стремительный взгляд на откровенно скучающую даму. С нескрываемым удовольствием отметил, что перетягивающая отчет лента как бы сама собой сползла на стол. А потом увидел, что маркиза, воровато покосившись в мою сторону, все-таки перевернула первый лист, и радостно хрюкнул.
Маркиза мгновенно замерла и метнула на меня подозрительный взгляд.
Пришлось громко прокашляться и начать ожесточенно черкать в своей схеме, чтобы не испортить сюрприз.
К счастью, через некоторое время она снова расслабилась. Обвела надменным взором старательно скрипящих перьями адептов, которым точно не было никакого дела до ее любопытства. Наконец, опустила взгляд на мои каракули, вчиталась, затем перевернула второй лист и… застыла, как изваяние, потрясенно уставившись на нашедшуюся там картинку.
Собственно, это была даже не картинка… вернее, не только картинка. А если еще вернее, то, скорее, у меня получился не простой отчет о проделанной в Лечебнице работе, а тщательно иллюстрированный доклад на тему вскрытия конкретного трупа. И для того, чтобы он выглядел совсем уж сногсшибательно, я снабдил каждую картинку простенькой, но очень качественной иллюзией, которая придавала изображению объем, глубину и делала его почти живым.
Беда заключалась в том, что создание иллюзий — довольно трудоемкий процесс, требующий предельного сосредоточения на том, что ты хочешь изобразить. Для качественного рисунка нужно в совершенстве знать предмет, ставший основой для работы, изучить его в деталях и, чтобы случайно в вашу иллюзию не вкралась какая-то посторонняя мысль, ни в коем случае нельзя отвлекаться. Потому что в противном случае вы, желая показать другу флегматично жующую корову на зеленом лугу, рискуете вместо нее нарисовать свою одноклассницу, мысль о которой крайне не вовремя проскочила в вашей шальной голове…