Остальные столики были заняты парочками разных возрастов, а в углу на укутанной дымом арене под истеричный визг музыки разбивались в танце чьи-то тени, изредка освещаемые цветными всполохами.
Добравшись наконец до облюбованного местечка, Осси сделала заказ и уже совсем скоро окунулась в мир изящных метафор автора «Рисков». Она сидела, ничего вокруг не замечая, и наслаждалась драгоценными рифмами, едва заметно покачивая головой и слегка пританцовывая в кресле в такт задорному, но уже такому далекому ритму музыки. Суета и людской гомон потихоньку отступили за пределы освещенного факелом пространства, а мир сузился до размеров небольшого, пережившего много разных времен фолианта. Жизнь оставалась прекрасной…
Недолго.
Возвращение из грез было плавным, словно всплытие утопленника, и оттого еще более пугающим.
Осси осознала мир вместе с тишиной, которая накрыла зал, разом придушив все звуки. Особенно диким было продолжение танца — на арене в полной тишине, в угаре переполняющих эмоций и явно по инерции, пары еще какое-то время продолжали свое нервное скольжение. Наконец остановились и они. Серебром звякнула вилка, кто-то тихо охнул, и мир замер.
У входа, в раме дверного проема, укутанная рваными клочьями вползающего с улицы тумана, стояла фигура в лиловом балахоне Ордена.
Неспешно оглядевшись по сторонам, маг пересек зал и остановился около столика Осси. Едва заметно склонив в знак приветствия голову, он в следующий миг уже сидел в кресле напротив, а от стойки к нему катился колобок Франджо, торопясь подать свое самое дорогое вино. Кто-то из прислужек кивнул музыкантам, чтобы продолжали играть, гости потихоньку зашевелились, но былое веселье что-то не очень спешило возвращаться.
— Это — камень Лехорта, — выдохнул гость.
Складки мантии полностью скрывали его фигуру, а низко надвинутый капюшон отбрасывал тень настолько густую, что лица как бы и не было вовсе.
«Балаган», — усмехнулась про себя Осси, и тут ее взгляд уперся в огромный голубоватый камень, который невесть откуда появился в самом центре стола.
С того самого момента прошло совсем немного времени, но мир уже успел перевернуться — потерянный многие века тому назад «Глаз Лехорта» был тут! В ее городе! В ее руках!
Осси не верила самой себе.
— Мы хотим нанять вас, Осси Кай, — повторил тихий голос. Паучьи пальцы стремительно вспорхнули вверх и резким движением откинули тяжелый капюшон.
Мужчина был не молод, но породист и красив. Правда, красота его была несколько странной — будто усталой. Правую половину его гладко выбритого черепа покрывала густая вязь витиеватой татуировки, которая узкими щупальцами сползала на глаз, постепенно растворяясь в сетке мелких морщин.
Перед Осси сидел милостью Странника Генерал Ордена Лэшш преподобный Кройссо Велла. Лицо его было спокойно-умиротворенным, а ярко-голубые глаза светились насмешливым бесом.
— Вы? — только и смогла выдавить из себя Осси.
— Думаю, что я… — Глаза блеснули чуть ярче, пряча в своей глубине нечто… нечто… в общем, не важно…
— Нанять? Меня? — Недоумение Осси было более чем искренним — о почти беспредельном могуществе Ордена знали все далеко за Внешними Пределами. А слухи и сплетни об этом могуществе ходили такие, что даже если отбросить половину из них на неизбежное вранье, то все равно то, что оставалось после такой вивисекции информации, могло лишить сна надолго. А некоторых оно лишало жизни.
— Зачем? Зачем я вам? Что я могу такого, чего не может Орден?
— Вернуться живой. — Магистр помолчал, не отрывая своего цепкого, насмешливого взгляда от девушки. — Спуститься в гробницу и вернуться. Вернуться целой, а не разъятой на тысячи маленьких кусочков, из которых наши лейб-медики потом неделю будут собирать пазл с романтическим названием «леди Кай». Дурная, знаете ли, это работа… Тем более что пазл этот потом все равно придется сжечь. Со всеми подобающими почестями, конечно, и в запечатанной камере…
— Вы нашли гробницу?
— Да. — Кройссо кивнул, криво усмехнувшись. — Можно так сказать… нашли.
Герм Ленне, легат Ордена, наткнулся на вход в гробницу Лехорта вечером того дня, когда лето уже закончилось, а осень еще не началась. Это был лишний день високосного года, еще ненамного — совсем на чуть-чуть — продлевающий необычайно жаркое, сочащееся нестерпимо ярким солнечным светом лето.
Как и большинство других судьбоносных открытий, это было сделано случайно — не тот человек оказался не в том месте и не в то время. И это стоило ему жизни.