— Упокоение — это то, что поможет нам избавиться от всех трех видов мертвого. Единственный вариант навсегда выбить искусственную жизнь из тела. После того, как тело упокаивается — его уже больше никогда и ни в каком виде нельзя вернуть.
— Риски, Вел, — я посмотрела в глаза Крейна, но ничего не смогла в них увидеть, — что будет с некромантом, если он упокоит тело?
Взгляд, невольно, опустился на мои руки. Сколько? После какого я перестала считать? Десять? Двадцать? Когда я перестала задумываться над тем, что если когда-то придумают, как вернуть мертвое — к жизни — я уже совершили для этих тел необратимое? Когда я перестала надеяться? Сколько времени понадобилось, чтобы понять, что мертвое — мертво, Вел? Что будет с тем, кто принял Дары Безмолвной, Валери? Рука, с гниющими кусками плоти… Я отпускаю тебя… Колени, разодранные в кровь на холодном камне… Крейн сделал шаг навстречу, выводя меня из размышлений. Он был слишком близко, словно снова чувствовал, что происходит в моей голове. Связь, которую считалось невозможным разорвать. Но мы смогли.
— Ничего не будет, Эрик. Упокоение сложно лишь с точки зрения морали. Если некромант сомневается в истинности Законов — то он просто не сможет упокоить тело. Вот и все.
Сморгнув туман, застывший перед глазами, я отошла к столу и отхлебнула уже холодный чай. В животе заурчало напоминая, что сегодня было бы неплохо поесть нормальной человеческой еды. В принципе я была согласна со своим организмом, но нам предстояло разобрать еще несколько важных моментов. Еще один жадный глоток. Сахар в крови хотя бы ненадолго притупит голод.
— У нас мало времени, Вел, — словно прочитав мои мысли, сказал детектив, — Так почему ты считаешь, что то, с чем мы столкнулись, не некромант, а призванный?
— Следы в квартире и на поляне. Мне с самого начала показалось странным, что оболочка Лилиан не имеет никаких следов присутствия жизни. В принципе это характерно для некромантов — мы всегда бережем свой ресурс, поэтому от обычного прикосновения не оставим потоковый след. Но уже в квартире я поняла — если бы к ней прикасался некромант, то остались бы следы присутствия всех остальных потоков. А она была чиста, будто младенец. Можно было предположить, что некромант, так же, как и я, просто их снял в том месте, где убил девушку. Но тут уже ответы дала квартира. Если бы он просто снимал следы — их можно было бы обнаружить рядом с моим домом. Существо поглотило их. Как я уже говорила, следы жизни — это уже мертвое. А питаться мертвым может только…
— Мертвое. Да, я понял. Дело за малым — найти призванного, готовящего ритуал Воскрешения по мотивам детских сказок и отправить назад к Безмолвной, — Осирис рухнул на стул, откидываясь на спинку, — проще простого. С чего начнем?
Потерев уставшие глаза, я открыла блокнот.
— Так понимаю, друзей, родственников, знакомых ты уже опросил, — Эрик кивнул, — ну а я не сомневаюсь, что свою работу Крейн всегда делает хорошо, — я взяла в руки губку и провела по доске, очищая ее, — давай я расскажу тебе все, что поняла про жизненные потоки людей не поляне возле Лилиан.
— Отлично, — Крейн ободряюще улыбнулся, — но я все же предпочту начать с кофе.
Еще очень долго мы выписывали и обсуждали каждую пометку из моего блокнота. Сначала данными расписали все три доски. Когда место закончилось — решили очистить одну и оставить ее под мозговой штурм, перейдя на листы бумаги. Крейну пришла в голову идея разместить все следы на карте места убийства, согласно старине, дальности, повторениям и яркости. Я активно поддержала и приступила к расставлению флажков. В итоге, когда уже давно в кабинете горел электрический свет, а время перевалило далеко за полночь, заметила, что Крейн тихонько задремал на своем стуле.
— Эрик, — тихонько тронув детектива за плечо, сказала я, — Эрик, просыпайся.
Потерявшийся в пространстве Осирис, потер глаза. Пустые стаканчики из под кофе заняли все свободное от раскиданных бумаг пространство. По-моему за сегодня мешки под глазами Крейна стали еще больше. Сейчас, в электрическом свете, он будто постарел. Хотя я и понимала, что это невозможно для Осириса его возраста, прорывы энергии вызывали беспокойство.
Крейн схватил стоявший к нему на минимальном расстоянии стакан и одним глотком осушил его. Угадал. Это был последний ледяной кофе, который мы делали часа два назад.
Мы молчали. День подошел к концу, а это значит, что первую партию наша команда проиграла. Совершенно не хотелось сейчас думать, что из-за наших ошибок сейчас где-то уже обрывается чья-то жизнь. Но и не забыть об этом было невозможно. Мозги отключались, ведь не спать такое количество времени просто невозможно. Три часа ночи. Если я прямо сейчас на что-нибудь не лягу — придется снова летать в стены.