— Безмолвная, я испортила День Рождения собственного сына, — ударив себя по лбу, я поморщилась.
— Не первый раз, — съязвил Крейн, растирая лицо руками.
— Он этого не помнит. А сегодня Макс очень хотел провести день не с няней, а со своим отцом, — то ли от усталости, то ли в попытках уйти от гнетущего чувства вины, разговор, вдруг, складывался сам собой, — Он очень редко видит тебя, Эрик и часто об этом переживает.
— Мы самые ужасные родители, Вел, которых только можно представить.
Сложно было не согласиться. Макс рос с отцом, которого не было дома целыми днями, без бабушек и дедушек, ведь из-за того, кто его мать, семья отреклась от него, когда он даже не родился. У сына не было друзей, ведь его защищали от мира всеми доступными способами. Обидеть ребенка с нулевым резервом энергии мог даже самый слабый. Про то, что его мать некромант, бросившая сына в младенчестве, даже и говорить не стоит. Оба мы хороши.
Крейн молча поднял со стола Книгу и кинул ее в обычный пластиковый пакет. Вот это да, Крейны знают, что такое пакет? Все, потрясений для меня на сегодня достаточно. Я встала и, закинув блокнот в рюкзак, направилась к выходу.
— Я, кажется, знаю, как нам исправить ситуацию, — голос Крейна остановил меня.
Я обернулась на детектива. На его лице смешалось все. Не надо было даже тянуться за потоком, чтобы увидеть эмоции. Сомнения, предвкушение, опасение, желание, страх, облегчение. Догадка, промелькнувшая в моей голове. Безмолвная, пожалуйста. Во рту пересохло от волнения, а руки затряслись. Пожалуйста. Ночь и нас все равно никто не увидит. Одним глазком. Мучительные пять лет.
Сейчас перед Крейном я была максимально беззащитна. Он мог сделать что угодно, просить, что захочет. Именно в эту секунду, как никогда отчетливо я понимала, почему у некромантов нет семьи. Потому что если сейчас Крейн попросит взамен создать ему призванного — я сделаю это не задумываясь. Но Эрик просто грустно улыбнулся.
— Поехали. Будем знакомиться с сыном.
— А ты не боишься, что, — я не могла закончить фразу, т. к считала неправдой то, что собиралась сказать.
— Во-первых я ни на секунду не отойду от вас. У него нет резерва, чтобы защищаться от некроманта. Ну а во-вторых, Книга Крейнов признала в тебе члена нашей семьи. А этого бы не произошло, будь ты угрозой одному из нас. Отец, — Эрик сглотнул слюну, — никогда не мог брать ее в руки. И только перед смертью рассказал, почему.
Глава 5
Дорога до дома Крейна стала мучением. Какой Макс сейчас? Все это время я чувствовала сына, говорила с ним, но не видела. Насколько вырос? Может он маленький милый пухляш? Или, наоборот, уже с выправкой отца гордо смотрит на окружающих? Страхи поползли в голову. Что он скажет, когда увидит? А вдруг я ему не понравлюсь? Эрик всегда был слаб к красивым женщинам, откуда я могу знать, с кем мне сейчас придется соревноваться перед собственным сыном. Я посмотрела на Крейна, спокойно сидевшего за рулем авто. Скала непробиваемая, а не мужик. А то не чувствую, как ты нервничаешь, лица он мне тут корчит. У самого поджилки трясутся не хуже меня самой.
Тут ехать то всего пять минут, а было ощущение, что это самая длинная дорога в жизни. Я нервно заелозила на сидении, осторожно рассматривая в окно местность. Вот мы проехали парк, тут недалеко. Через сколько поворот? Уже и не вспомню. Про парк то сложно забыть. А остальное и стерлось из памяти.
— Не бойся, ты ему понравишься, — сказал мне Крейн, усмехнувшись.
— Барышням своим так будешь говорить, а я и так понравлюсь, — задрав нос, резко отвернулась, чуть не врезавшись лбом в окно машины, — я же его мать.
Внутри все заледенело. Он может меня не простить. Я не простила. После Дома Рабоса, где каждый день становился последним для кого-то из нас. После Бесконечный войны. Я нашла ее, и не смогла простить. Просто ничего не почувствовала, глядя на чужую красивую женщину. Смотрела и ничего не повернулось. Дала мне жизнь? Нет. Оставив меня на ступенях Дома Рабоса она чуть не отобрала ее обратно. С болью и мучениями, несколько раз. Каждый день в Доме — это слезы. Если кто-то и дал мне жизнь, то это Крейн. Он сделал меня сильнее. И пусть мы долго не ладили и в принципе не переносили друг друга, именно Эрик спас тогда, когда у меня не было шансов выбраться. Я верила ему. И поэтому тогда, когда нужно было отказаться — послушала его. Потому что он всегда знал, как лучше. Потому что если Валери оказывается в заднице, где-то рядом стоит Эрик и расписывает план действий. Но у него должна быть своя жизнь. Я не имела никакого права так с ним поступать.