В бараке прибавлялись люди, ведь поблизости не было ничего подходящего для ночлега. В самом пекле. Мы проникли очень глубоко в Пограничный лес. Еще и радовались этому, как дети. Казалось, что победа не за горами. Теперь же мы в окружении. Без поддержки. Без права на сон и отдых. Промелькнула мысль, что точно так же где-то у Врат веками мучаются наши предки. Потянулась, разминая уставшие мышцы. Сознание начало играть злую шутку. Как мыеще не набрасываемся друг на друга? Видимо из-за того, как быстро умираем, все еще умудряемся питаться и не перешли на человечину.
Раньше нас меняли на новых, давая восполнить силы, а теперь же лишь иногда присылали воинов и продовольствие с ними. Которые еще должны были пробиться к нам. А те, кто приходил… Я перестала запоминать имена. В моей Книге просто не осталось для них места. Записывала лишь номера с шей погибших, которые попадались на пути. Больше по привычке, чтобы сохранить в себе человека. Сколько еще мы протянем здесь? Да, в окружении мы становились хитрее и изворотливее. Надо признать, что сегодняшние потери явно были меньше вчерашних. Или тех, что понесли на первой неделе. Но как долго еще нам прослужат собственные мозги?
Верить в то, что есть будущее, мы уже перестали. По сути каждый лишь пытался утащить с собой как можно больше врагов. Не зря же эта война — Бесконечная? Обман закончился. Для детей Ра и Осирис вместе с обучением в Доме Рабоса закончилась и война. Лишь единицы из благородных, первородных и долгожителей детей Всевышнего оставались здесь. Чем старше становились Рабосы, тем сильнее они ненавидели благородных. Нас вытаскивать было некому. Так глупо. Родиться лишь для того, чтобы всю жизнь испытывая боль — умереть. За тех, кто презирает тебя. За Мир, в котором тебя так и не было.
Почему я так поздно поняла разницу между нами? Будучи ребенком всегда казалось, что именно они несправедливо относятся к нам. Рабосы не ненавидели никого от рождения. Мы не выбирали свою судьбу. А теперь я сама презирала их. За происхождение. Усмехнулась про себя. Видно и правда у каждого своя дорога. А ведь ужасно хотелось жить. В каком-нибудь маленьком уютном доме. Смеяться в окружении родных. Любить. Кого-то с глазами цвета сочной зелени. Даже представить это теперь так трудно. Что делают люди, когда не убивают? Возможно просто я уже и не смогла бы жить так. Воспитанная не для этого. Выращенная, как свинья на убой. Вот и сидим теперь здесь в своем загоне.
Наши отношения с Максом скатились до редких встреч пару раз в месяц. Влюбленные и романтичные когда-то, теперь мы были похожи на два полярно разных Мира. Было ли у нас еще хоть что-то? Детские привязанности надо обрубать. Но как отказаться от этих встреч? Голодных встреч. Когда по-моему я просто пыталась убедиться, что все еще живу. Эли как-то проболталось о какой-то девушке в его окружении, но и имени не запомнила. Даже себе не могла честно ответить, что же испытываю к нему. Есть ли у нас вообще еще хоть что-то связывающее? А выяснять это не было смысла. Если я протяну еще пару-тройку месяцев и доживу до своих девятнадцати — это уже будет чудо. По-моему он тоже наконец-то понял пропасть, через которую мы никогда не переберемся. Увижу ли я его еще хотя бы раз?
Ветер тронул пламя костра, заставляя то взбеситься. Никто не успел отреагировать, как малек, стоявший около бочки, только что шумно обсуждавший со своими друзьями боевые заслуги, одним движением выхватил Книгу и сказал слово, запирая хлипкую дверь. Кто-то ногой выбил его Книгу, но дело уже было сделано. Энергия задействовано. У нас секунды. Если очень сильно повезет — пронесет. Инстинкты, вшитые в подкорку мозга, заставили тело растянуться по полу, плотно прижимаясь к земле. Книга надежно сжатая в правой руки, приятно согревала пальцы.