— Осирис Крейн, надо найти другое место, — Черный кивнул на выход, — давайте выбираться отсюда, народ. Сколько сейчас их нагрянет сюда, неизвестно.
Сидя под кронами деревьев в импровизированном укрытии в виде растянутой между ветвями плащ-палатки, я старательно перевязывала свою ногу. Несмотря на то, как сильно хлестнула кровь, артерии были целы, а крупные верны не задеты. На всякий случай перетянула потуже, но бинты уже перестали мгновенно окрашиваться в красный. Черный спал, отключившись сразу, как только мы, отойдя на достаточное расстояние, развели огонь и устроились на передышку. Рабос был вымотан за эти три недели. Поддержки в виде группы сильнейших никто не ждал. Из-за суматохи мы разделились, и сейчас нас здесь было всего пятеро. Даже понять, кого потеряли на этот раз не успели. Крейн опустился рядом, глядя на костер.
— Спасибо, Эрик, что снова меня спас, — прошептал он, ухмыляясь, — ну же, Вел. Ведь не так сложно?
Отрывая ставшую уже ненужной, разорванную штанину, я подняла глаза.
— Я тебя не просила об этом, Осирис. Ни единого раза. Но спасибо, благородный, что оказался в это время в этом месте.
И я перехватила удобнее нож, помогая себе справиться с непослушной тканью.
Вокруг все устало посапывали. Измотанные в битвах, изможденные и голодные. Мы выиграли немного времени для себя. На долго ли? Есть ли вообще смысл растягивать наш конец?
— Вел, — шепот, который я прервала, подняв руку на верх.
— Крейн. Ты обещал мне, — глаза цвета тумана смотрели на меня, — это не твоя война. Тебя ждет дом, семья, род. Ты обещал мне, что я не буду и дня думать, что с тобой. Что я могу не беспокоиться. И я верила. Три недели, показавшихся вечностью, я была уверена, что ты не рискуешь, а живешь по настоящему. Что хоть кто-то будет помнить обо мне потом. В настоящем Мире. А теперь что? Мы в окружении. Пожалел меня? А кто вспомнит обо мне хотя бы раз теперь? После этого ты будешь говорить, что мы друзья? — я смотрела на Осирис, не в силах отвести взгляд.
Пальцы Эрика нашли мои и тут же сжались. Я вздохнула, отворачиваясь. Кто спасет тебя самого, Крейн? Зачем ты снова лезешь во все это? Кажется, что у меня вообще никого нет, кроме тебя. Неужели ты ничего не понимаешь. Я не смогу себя простить, если один безмозглый Осирис погибнет из-за меня.
— Ты эгоистка, Вел. Собралась умирать, а я должен помнить, — он усмехнулся, — жить за двоих. Не многовато ли ответственности ты взвалила на меня, Валери?
— Эрик, ты и Эли — единственные родные мне люди, — повернулась, поднимая руки и сжимая лицо Осириса в ладонях, — я люблю тебя и очень хочу, чтобы с тобой все было в порядке.
Что-то неуловимое промелькнула в глазах Осириса. Его зрачки расширились, не оставляя почти места для тусклой радужки. Теплая рука коснулась моей щеки и я закрыла глаза. Что бы не говорила, все равно была рада, что он здесь. Страшно одной. С ним не страшно. Теплые губы едва коснулись моих, как я отпрянула, распахивая глаза. Крейн отвернулся. Невольно сглотнула слюну, не понимая, как себя вести.
— Эрик, — придвинулась, пытаясь вернуть все обратно, — мы устали. Я тоже скучала. И мне сложно представить, что ты пережил. Мы просто сделаем вид, что этого не было, хорошо? — я положила голову на плечо парня.
Крейн поцеловал мои волосы и на секунду показалось, что все встало на свои места. Все хорошо.
— Прости, но нет, Вел. Не сделаем.
Напряжение можно было резать ножом. Окна в гостинной, распахнутые настежь, частично восстановленные энергией, все еще были покрыты местами гарью. Обманчиво спокойная Мэри неизмеримо огромной тряпкой, стоя на подоконнике, натирала стекла. Рука, сжимающая оконную раму, чудом продолжала держать Книгу. Видимо это занятие помогла ее размышлениям. Скорее всего на месте этой безутешной матери я бы тоже думала, что сошла с ума.
Бен, стараясь держаться поближе ко мне, восстанавливал обожженные участки комнаты. Ровная и спокойная энергия выливалась из его Книги, словно водой смывая и реанимируя повреждения комнаты. Вряд ли он боялся. Я не чувствовала страха рядом с собой, лишь брезгливость и усталость. Из двух чудовищ, которых не переносил мой когда-то друг, я оставалась более понятным для него. А еще, по иронии судьбы, сейчас мы с ним были на одной стороне. Ра всегда был хорошим воином. Скорее сейчас он больше старался защитить меня. Как своеобразное оружие, способное уничтожить то, что почти все здесь считали противоестественным.