— Валери, — мягкий голос Осириса вырвал меня из размышлений, — послушай меня. Выкинь ты уже из своей головы предрассудки, которыми сама же ее наполнила, — я хмыкнула, но Геогр зацокал языком, привлекая внимание, — посмотри внутрь себя. Ведь ты не ненавидишь его. Себе же можешь не врать? Просто сама твоя жизнь заставила покрыться коконом. Ты сама не веришь, что тебя можно любить просто так, — Георг отвел взгляд, пожав плечами, — будь я Рабосом, наверное, со мной случилось бы подобное, — прохладные руки сжали мои ладони на секунду, но тут же отпустили, — то, что он чувствует, вызвала не какая-то древняя магия, Валери. Это древнюю магию вызвало то, что он чувствовал, понимаешь? — легкая улыбка тронула его губы, — а она бы просто не сработала, если бы это было не взаимно. Помнишь? Как там было, — Георг откашлялся, прочищая горло, — Обдало жаром их обоих, не в силах были расцепить объятия.
Внимательный взгляд, проникающий куда-то сквозь меня. Мудрый Доктор Смерти. Друг мертвых, проводник здесь, на земле. Он так стремился помочь всем, Эрику, мне. Этим несчастным, лежащим на столе. Успеть. Ведь уже никто был не в силах помочь ему. Разве вот так справедливо, Безмолвная?
— Тогда почему не каждый Осирис встречает свою Исиду? — задала я вопрос, который уже очень давно крутился в голове.
Если это все правда.
Если это действительно было не безумие Крейна.
— Если тебе интересно мое мнение, Валери, то я думаю, что не каждый Осирис силен настолько, чтобы получить этот Дар, — сняв очки, Георг тщательно принялся протирать их краем футболки, — мы все встречаем и любим кого-то. Ведь это действительно прекрасное чувство живет абсолютно в любом человеке. Кто-то встречает своего человека, кто-то нет. Просто Крейн способен любить пропорционально его силе, если тебе угодно, — и, нацепив очки на нос, Георг снова улыбнулся, — ну а еще каким-то абсолютно неизвестным образом, Эрик осмелился посмотреть дальше того места, куда все говорили смотреть. Ведь он лишь один из немногих Осирис, который воспитывался в Доме Рабоса. Кстати, как тебе такая мысль, что Исида была Рабосом?
Я пожала плечами, задумавшись. Интересная мысль. В легенде ничего не было о происхождении Исиды. Может Георг и прав, Всевышний же запретил связь Осириса и Ра. Так может быть не из-за войн и восстаний?
Улыбнулась своим мыслям. Георг умел поднять настроение. Тогда бы наш Всевышний был даже большим человеком с понятными мотивами, чем его воспевали в легендах.
Типичная ревность. Чем не повод запретить смешение крови, чтобы Исида не могла возродиться?
Это, конечно, все глупости, но сейчас неплохо расслабило. С благодарностью посмотрев на Осириса, я оглянулась. Несмотря на все усилия Георга, на порядок то, что находилось за моей спиной, все же было не похоже. Я встала и, засучив воображаемые рукава, уперлась кулаками в бока.
— Мудрейший, сейчас твоим глазам предстанет зрелище, невиданное Эпису, — взяв тряпку лежащую в углу, я разогнулась, — коллега, как на счет того, чтобы Исида вымыла пол.
Георг улыбнулся, разводя руками.
— Нет, ну это было бы кощунством упустить такую возможность, — Осирис засмеялся, поднимаясь с кушетки, я помогу.
Опустившись на колени, я аккуратно, залезая в каждый угол, отмывала пол. В Доме привыкаешь сам убирать любую грязь. В морге же, несмотря на внешне стерильную чистоту, по углам была распихнута пыль. Я выгребала каждый угол, очищая пространство.
Коленка приземлилась в сладкий чай.
Нет, ну теперь можно сойти сума, оттирая все это. Растащить липкий сахар по всему моргу — не самая лучшая идея.
Ополаская тряпку в ведре, я увидела, как на дно приземлилась маленькая металлическая щепка.
Щелчок в голове. Снова. Что-то совсем на самой поверхности.
Погрузив руку в грязную воду, я достала маленькое блестящее звено. Так это частичка моего браслета. И почему я подумала, что эта щепка?
След.
Щепка.
Сахар.
Щелчок.
Быстро сунув звено от браслета в кроссовок, я сделала вид, что просто убираю налипшую на ногу грязь.
Убийца действительно поторопился. Но только не когда не заметил занозу.
Он сам положил ее туда.
Напитанное потоками Осирис мертвое стояло за моей спиной, весело напевая себе что-то под нос.
Успокаивая дыхание, я снова провела тряпкой. Не подать вида. Не запаниковать.
Мусор в углах стерильного морга.
Торопливые неловкие движения.
Перед глазами шел каледойскоп событий.
След его ложной энергии на поляне. В первый день. Он был пропитан вкусом шоколадного пудинга. Хотя бутерброд с шоколадной пастой уже порядком засох в его кабинете. Его энергия с его сосудами и уровнем сахара в крови должна была быть пропитана ацетоном.