Где я сама не верила в то, что она у меня есть.
Но почему тогда в моей жизни были все они? Лавры, которые всегда заботились обо мне, брат с сестрой, с самого детства таскающие меня за собой повсюду? Бен, с добрым словом и хорошим советом на любой случай жизни? Черный, сгинувший навсегда за то, во что верил, за спасение Мира, в испепеляющим все огне Крейна? Он тоже был не настоящим? Самоотверженный, прикрывающий мальков, спасающих слабых, приходящий на помощь Рабос с сердцем шире любого Осириса. Ему тоже была готова лишь одна дорога?
При всей своей злобе, неужели мы, такие разные, со своими чувствами и мыслями, с увлечениями и мечтами…
Неужели у нас никогда не было выбора?
Тогда зачем Всевышний подарил мне Макса?
Нам.
— Вот видишь, — видимо приняв мое молчание за согласие, убийца поднялся с места, — на каждого из нас с самого начала и до конца расписана дорога. Ты пошла не своей, Валери. Но Всевышний сделал все, для того, чтобы ты могла это исправить. Видимо таково предназначение рода Крейнов.
Я подняла глаза на призванного. Губы высохли, трескаясь при каждом движении. Облизав их, не обращая внимания, как поморщился мертвый, набрала побольше воздуха.
— Я могу сделать все сама, Рэндал. Теперь стало понятно в чем была моя ошибка, — прикрыв глаза, кашлянула, — я хотела воскресить Макса для себя. И у меня почти вышло. Сомнения, которые окутали меня, когда я увидела мертвое тело. Вот, что мне помешало, — горло дернулось, сжимаясь в спазме, — тебе не нужен Макс. Тем более ребенок испугается при виде мертвого тела. Я клялась в том, что ни одно живое существо не услышит от меня слов ритуала. Но некроманты действительно не могли лишить себя подобного знания, — смотря в удивленные глаза Крейна, я сказала то, что, наконец, поняла, — на самом деле я никогда не клялась, что не сделаю этого снова. Это иллюзия, ложные воспоминания. Они не связаны с настоящей болью и ужасом. Просто знание того, что не могу. Поэтому отпусти его.
Закрыв глаза, я отвернулась. Изучающий взгляд мертвого ощущался физически. Ни с чем нельзя перепутать. Пытаясь успокоится, я прислушалась к тихому падению капель. Откуда же столько воды?
— Почему ты так уверена? — внезапные сомнения послышались в его голосе.
Хорошо. Заставить сомневаться, выбить из колеи. Отказаться от изначального плана. У них будет лазейка.
— Потому что тогда он воскрес по настоящему, Рэндал. Его тело не успело восстановится, но разум уже вернулся к нему. Он был жив, Крейн. Именно поэтому никто так и не смог стереть это из моей памяти. И поэтому так и не решился ограничить доступ к знанию навсегда. Просто не хватало последнего компонента. Последнего вздоха Исиды, — закончив, умолкла, наблюдая за призванным, — а сомнения не позволили вытащить его до конца.
Рэндал молчал. Задумчиво разглядывая мокрые стены, сам разум был где-то далеко.
— Знаешь, — призванный внезапно улыбнулся, — на самом деле я предполагал нечто подобное. Но отпустить Макса не могу. Во-первых он послужит гарантией того, что ты не усомнишься снова. Во-вторых, если у тебя не получится, вздох Исиды скорее всего живет и в нем, — холодный пот проступил на спине, — и по уже просмотренному ритуалу мальчик точно справится повторить. Он же необыкновенно умен. Ну и в третьих, мой сын точно поможет ритуалу, если у меня в руках будете вы оба. Ведь твою жизнь сохранить мы не сможем. А вот попросить его пожертвовать своей, в обмен на Макса — точно.
Медленно повернувшись к нему, я не могла поверить в то, что услышала. Сердце пропустило удар. Внутри что-то разорвалось, растекаясь по всему тело тянущей болью.
— Не надо удивлений, Валери. Ритуал должен быть совершен в точности. А для этого последний вздох Исиды точно должен сработать, — я смотрела широко распахнутыми глазами не понимая, о чем он говорит, — сильнейший Осирис должен пожертвовать свою жизнь, чтобы Исида сошла с ума от горя и подарила последний вздох. Или ты забыла легенду?
— Он же твой сын, Рэндал, — во рту все пересохло.
Нет.
Этого не должно быть.
Безмолвная, я умоляю тебя, я спасу Макса, я знаю, как.
Но не смогу ему сказать.
Он живой. Я не могу поделиться этим с живым.
Пусть только он исчез, испарился с лица земли.
Нет.