Мне никогда не хотелось повелевать чужими душами. Никогда не хотелось забирать последнее у мертвецов, и забирать силой самое дорогое у живых. Карине, наверняка, никогда не хотелось копировать чужую «жемчужину», подстраиваясь и убивая. Марко никогда не хотел жить вечно, чтобы в итоге остаться в одиночестве. Мирине никогда не хотелось быть той, что даже мертвым не позволяет упокоиться. Маверику никогда не хотелось быть создателем убийственных орудий. А Рику никогда не хотелось залезать в чужую голову для промывания мозгов и создания кукол.
Все мы — чужие в этом мире. Изгои, чья сила не позволяет жить обычной жизнью. Однако этому самому миру плевать на наши желания…
В тот день Мирина сказала свой последний тост за столом — «так пусть во всех королевствах настанет мир, и мы, наконец, сможем почувствовать себя живыми».
А через три часа ее сердце пронзила металлическая пуля, выпущенная из нового оружия Маверика. Пускай эта девушка и была жестокой. Пускай и была страшной в гневе. Но она была той, кто всем сердцем желал спокойной жизни в гармонии с самой собой. Именно из-за нее мы и держались вместе. А затем…
— Я ухожу, — последние слова, что я услышал от Карины.
— Я хочу попробовать что-то новое в жизни, — последние от Марко.
— Совсем скоро ты умрешь от моей руки, — последние от Маверика…
Сказал он мне это на том самом поле. Спустя пару минут после того, как мертвое тело бесподобной Мирины рухнуло на залитую кровью землю.
Именно тогда закончилась наша простая, в какой-то степени, жизнь. Испарилась наша общая цель. И образовалась вражда.
В тот день я потерял все. Но и обрел кое-что новое. Смысл. Смысл жизни. Смысл существования. Пускай Мирина была самой жестокой из нас, но именно она привносила радость и желание продолжать двигаться вперед. А с ее смертью наступила пугающая тишина. И тогда всем пришлось действовать самостоятельно.
Я так и поступил. И в итоге, моя история завершилась на склоне. На том самом склоне, где Маверик нанес мне смертельный удар. А я, в ответ, стер его с лица земли вместе с собой.
На том самом склоне я отправился к тебе, Мирина. К той, что раскрашивала мое черное сердце в яркие тона до самого последнего дня…
Проснувшись и подскочив, я схватился за голову, стиснув зубы. Кошмар. Мне приснился жуткий кошмар о прошлой жизни. Тогда времечко было не простое, но, чтобы в голову пришли именно такие события…
Мирина. Я и впрямь тебя вспомнил. Но почему? Я ведь никогда не думал о тебе так много. Никогда не смотрел на тебя, как на ту, кого хочу видеть перед собой всю жизнь. Тогда почему именно ты снилась мне? Почему именно твое лицо мелькало перед глазами? Неужели ты…
Нет. Бредятина. Я не хочу вспоминать о ней. Не хочу даже думать. Она всегда была монстром, что заставляла нас двигаться дальше. Но монстр есть монстр. Да и к тому же, это единственная наша с ней общая черта.
Взглянул на часы — три ночи. Да уж, не лучшее времечко, чтобы словить бессонницу. Но раз уж проснулся — лучше пройтись. Мне уже не впервой приходилось жалеть о размерах особняка нашего клана. Чтобы просто попить водички на ночь, нужно было спускаться либо на второй этаж для гостей, либо на первый. Ну, был еще вариант заглянуть к моей милой сестренке, у которой в комнате стоял мини холодильник с прохладительными напитками, но что-то эта затея как-то не привлекала. И почему у меня такого нет? Я тоже хочу просыпаться по ночам и заглядывать туда за холодным соком или бокальчиком виски. Кто знает, может и такое у Арки есть.
Пройдясь по комнате и нащупав одежду, я нацепил штаны с футболкой, а после вышел в коридор. Тишина. Гробовая. Охрана уходила рано. За мной могли наблюдать только через камеры. Но пока ничего не произошло — тревога не зафурычит. А значит, можно спокойно прогуляться.
Надо признать, в ночи это место привлекало куда больше. Длинные пустые коридоры, открытые комнаты, кроме личных, огромные окна с шикарными видами на город и приклановую территорию. Проходя мимо комнаты сестры, я и впрямь приостановился. А может все же рискнуть и заглянуть к ней? Вдруг не спит. Вдруг решит угостить чем-нибудь. Но за дверью ничего не было слышно. Значит, спит. А будить такую особу не слишком-то хотелось.
Уже у лифта я услышал первые шорохи. Лестничная клетка устремлялась далеко вниз, и где-то там слышны были голоса. Один напоминал материнский. Второй… отцу он не принадлежал, но эта женщина явно обсуждала что-то с диким порывом доказать свою правоту. Даже интересно стало, поэтому я и воспользовался именно лестницей.