Открыв уже третью решетчатую дверь, меня впустили внутрь, указав на одну из камер. Охрана осталась снаружи, заперевшись. Я же прошелся вперед и заметил свою цель. Маргарет Джиро. Она ничуть не изменилась. Все такие же волосы. Все такая же осанка. Все такое же лицо…
Пялясь в стену, женщина совсем ни на что не обращала внимания. Повернулась лишь после легкого стука по решетке.
— Маркус… Маркус⁈ Это ты? Правда ты⁈ — она подбежала ближе и, ухватившись за прутья, попыталась просунуть голову, но лишь ударилась, поежившись.
— Мама. Ну и как это произошло?
— Твой отец. Он…
— Связь с Красновыми. Это правда?
— Нет! Как я могла!
— Да ну. А почему мне кажется, что ты причастна к этому?
— Да как ты можешь!
— Не волнуйся. Жучков на мне нет. Не обязательно притворяться.
Цыкнув, женщина отошла от решетки и вернулась на скамью. Поникшая, она продолжила:
— Сын главы дома Красновых должен был устранить лишь одну цель.
— Так значит, правда.
— Я не помогала им. Лишь дала наводку, где и как отключить сигнализацию, чтобы тихо проникнуть внутрь. А также сообщила о местоположении нашей с Каем спальни. По договору, он должен был прийти всего с одним человеком, и проникнуть всего в одну комнату. Устранение Кая избавило бы меня от проблем!
— Разве ты не собиралась положиться на меня?
— Маркус, Маркус, Маркус. Взгляни на себя.
— О чем ты?
— Ты обмяк, Маркус.
— Это не так.
— Ты женился. Стал заботиться о другом месте. Забыл, о чем мы договаривались. Твой отец перестал быть помехой, как только жизнь наладилась. А я осталась на своем месте, спокойно дожидаясь тебя.
— На момент, когда случилось нападение дома Красновых, все было по-прежнему. Как ты это объяснишь?
— Я правда не желала вам зла. Ну, если уж говорить совсем откровенно, на тебя мне плевать. Ты убил моего сына, и даже не готов признать этого. А вот Арка… она — мой единственный ребенок. Когда узнала, что те уроды напали и на вас… — слезы покатились по женскому лицу, — я была счастлива, что ты спас ее. Но в то же время я ненавидела тебя за то, что ты справился. Если бы вы с Аркой не пришли…
— Они серьезно ранили Отца.
— Не называй его так! — рявкнула женщина, взглянув на меня красными от усталости и слез глазами. — Он не твой отец!
— Он мне в стократ роднее тебя.
— Надо же, как мы заговорили. В общем, в ту ночь все могло бы закончиться. Ты бы занял место Кая. А я и Арка, как пострадавшие, получили бы почти все, чем владеют Красновы. Их дом, их деньги, их репутацию. Ты был бы сейчас в другом месте! Как и я…
— Я готов был помочь тебе, и не отказывался от своих слов. Однако никогда ты от меня не слышала того, что пойду по головам.
— Я… да, ты прав.
— Уже спрашивал, но спрошу еще раз — почему ты просто не уехала, раз все так плохо?
— Уехать и остаться ни с чем? Да ни за что. Слишком много лет посвятила твоему… кхм, Каю.
— А теперь ты сидишь здесь. Со дня на день тебя казнят. Застрелят или повесят. А может прибегнут к магии.
— Стой, ты не поможешь мне⁈ — она вновь соскочила с места и подбежала к решетке, схватив меня за футболку. — Ты не оставишь меня здесь! Нет! Если… если уйдешь, то я всем расскажу, кто ты есть на самом деле, понял⁈ Я могу шантажировать тебя хоть до конца жизни! Все узнают, кто ты такой и чем занимаешься! И эта сука Луна от тебя отвернется! Моя Арка тоже бросит! А в итоге подохнешь в канаве и… и…
— Все сказала?
— Маркус…
Воспользовавшись своей силой, схватил руку матери и оторвал от ткани, ударив о прут. Маргарет стиснула зубы, слегка отстранившись.
— Ты думала лишь о себе, поэтому помогла Красновым. Деньги, власть, стабильное будущее. Ни твой родной сын, ни Арка никогда тебя не интересовали. В тот день, понадеявшись лишь на себя, ты оборвала свою жизнь. Это конец.
— Значит, вот, что ты выбрал, щенок! Да я… — в это мгновение Маргарет вздрогнула. Кто-то положил ей руки на плечи со спины. Со страхом в глазах повернув голову, она встретилась взглядом с полупрозрачным мертвецом. Зубы застучали. По телу начали бегать мурашки. — Маркус… что это… что…
— Прощай, Маргарет.
— Постой… прошу тебя… Мар…кус…
К моменту, как решетка этого крыла закрылась за мной, женские крики стихли. Охрана списала все на истерику, не став проверять заключенную. Хотя, проверять уже было некого.