В классной комнате на каждом столе теперь высились банки с живыми пиявками, раками, водорослями, бабочками, огромными усатыми жуками и даже мышами. Живыми! За которыми дети учились ухаживать и наблюдать, записывая свои ежедневные наблюдения в толстые кожаные тетради.
Так просто… как будто бы речь шла не о сиротах — обладателях смертельного дара, опасного для всего живого, а о простых сельских детях. Тех самых, которыми ежедневно учились быть наши воспитанники.
Наши с Эдвином дети.
В клетке на подоконнике классной комнаты сидел мрачный и стремительно толстеющий воробей с перебитыми крыльями. Мальчишки нашли его на прогулке, отняв жертву у дикой кошки, потом с моей помощью и под чутким руководством Эдвина вылечили эту крикливую птицу. Но пернатый шельмец улетать не спешил, вполне резонно рассудив, что клетка с полной кормушкой куда предпочтительнее голодного леса и всяких там кошек.
Так мы и жили…
Признаться, после нашего первого настоящего поцелуя на вечере у Стерлингов я опасалась, что Эдвин просто сделает вид, будто бы ничего не случилось. Вдруг он уже пожалел? Я ведь всего лишь гувернантка. Впрочем, в глубине души я ждала от него теперь решительного сближения. И милорд снова оправдал все мои ожидания.
С того самого дня он вполне откровенно начал ухаживать за мной. Подчеркнуто-уважительно и деликатно, как за леди Адель Вальтайн. Хотя это совершенно и не исключало исполнения мной прямых обязанностей.
Но каждый вечер, в теплых длинных сумерках, когда тени растворялись в траве, а воздух едва ощутимо дрожал в лучах уходящего солнца, я отправлялась на короткую верховую прогулку. Дети к тому времени уже расходились по комнатам с книжками или сидели спокойно в саду.
Лорд Морроуз неизменно ожидал меня с прогулки в конце парковой дорожки.
Я спешивалась, и мы медленно возвращались в усадьбу, петляя в коридорах высоких стволов липовой аллеи. Собеседником Эдвин оказался воистину великолепным. Он мог говорить обо всём. Рассказывал мне забавные истории из своей пусть не очень и долгой, но весьма насыщенной яркими событиями жизни. Из этих чудесных бесед я узнала великое множество для меня воистину фантастических фактов о магии смерти.
Эти волшебные вечера стали для меня настоящим уроком. Уроком близкого общения с удивительным человеком, бесконечно терпеливым, мудрым, мужественным, сильным. С каждым днём я им увлекалась всё больше. Эти вечера значили для меня очень много.
Мне нравились эта неторопливые провинциальные будни, наполненные теплом и светом. Нравились оранжерея и ровные клумбы с маргаритками, нравилось то, что дети постепенно начали мне доверять. Медленно, но неукоснительно Крис и Джереми приучались к порядку в спальнях и комодах, а Валери осознавала, что послушание приносит гораздо более приятные плоды, чем бунт и истеричные слезы. Но как же сложно мальчишкам оказалось привыкнуть к мытью рук перед едой! Ведь у них там — собранные гербарии, и пойманные тритоны ещё не посажены в новый аквариум. Зачем же мыть руки, если они все равно снова испачкаются? Да и переодеваться перед обедом так глупо, ведь после долгой прогулки на свежем воздухе мучительно хочется есть! Но я была строга, даже сурова. Одежда должна быть сухая и чистая, чулки свежие, волосы приглажены. И руками с тарелки брать мясо не стоит. И облизывать пальцы — это неприлично. А еще…
— Крис! Зачем ты снова притащил с собой в столовую этого жуткого зайца?
Моя борьба с зайцем длилась уже несколько дней. Вид эта игрушка имела такой, как будто её откопали на кладбище. Хотя Джереми поклялся мне, что это потёртое плюшевое чудовище до недавних пор обитало на чердаке.
— Без меня он ужасно скучает, — упрямо поджав губы, мальчик стискивал зайца, всем своим видом давая понять, что ужинать он будет лишь так. — И может начать хулиганить. Вы же не хотите, миледи, чтобы заяц погрыз мне кровать?
Спорить с ним не хотелось, а потому я промолчала, лишь строго нахмурилась и отвернулась, таким образом выразив своё неодобрение. Мне хотелось быстрее распрощаться с детьми и, переодевшись в свою новую летнюю амазонку, прибывшую из Льена накануне, провести вечер с Эдвином. Он непременно оценит обновку.
За ужином лорда не было, он в это время вообще редко присутствовал за столом. Фрэй относил поднос с трапезой в кабинет, а я потом забирала, вызывая неизменные насмешки моего лорда. Каждый раз он клялся, что съедает порцию до конца. Что ж, слово своё Эдвин всегда держал.
— Простите, миледи, — подал голос дворецкий, подавая мне чай с целой россыпью лежащих на блюде крохотных круглых пирожных. — Вы просили напомнить, что завтра прибывает посыльный с саженцами сирени, туи и барбариса. Что прикажете делать?