Глава 2
— Есть такая профессия — мертвое поднимать, — вдохновенно вещал с кафедры лектор постукивая ладонью в такт произносимому, и я вдохновлялась, но с каждым словом все меньше и меньше.
Примерно через неделю учебы до меня потихоньку начало доходить, во что я ввязалась, но фамильное упрямство и личная дурь мешала признать неправоту, униженно покаяться перед папой и свалить в закат. Или хотя бы на другой факультет перевестись. В первый месяц такая миграция с некрофака, как между собой называли студенты факультет некромантии и нежитиеведения, являлась делом обычным. А потому деканы недобравших кворум непопулярных факультетов “Рунология и ритуалы” и “Бытовая магия” уже заранее потирали ладошки и готовили объятия — ловить разбегающихся недонекромантов. Им то все равно, какой ты маг, темный, светлый или полукровый, вроде меня.
Я никуда не сбежала. Но весь первый курс ходила удивленная и недоумевающая от количества вываленного на мою бедную голову гранита. Знаний конечно же. А вы о чем подумали? Пока только теоретических, до практики было, как до Штиверии пешком.
Потому весь первый курс я никак не могла понять, где романтика тихих ночных кладбищ на изломе лета под бархатным небом в росчерках падающих звезд? Где волнующая песня гарпии над разоренным склепом в глухой деревенской тмутаракани, отдающаяся мурашечной вибрацией в каждой клеточке тела? Где загадочные пыльные подземелья, полные скелетов и изнывающих от смертной скуки одиноких призраков, готовых поведать о тайнах и сокровищах столетней давности? И где, наконец, томные бледные юноши в черных одеждах и с нездешней печалью во взглядах?
Ну, скажем, юноши все-таки были, что несколько примирило меня с происходящим. И продолжало примирять все четыре курса. Не сказать, что я была слишком популярна, но от недостатка внимания особо не страдала. Да и как тут страдать, когда на двенадцать парней в группе приходится пять девчонок. Хотя я умудрилась.
О, Стефен, темноглазый стервь, выевший мне кусок сердца, годовой запас нервных клеток и полкило мозга своими серыми глазами, непробиваемой упертостью и заумными теориями. Зато когда его удавалось заткнуть, а делала я это исключительно поцелуями, оторваться от него было невозможно. Жаль, что тоже самое делали еще две-три мои сокурсницы, одна с курса постарше и помощница преподавателя с кафедры философии смерти. Узнала я об активной общественной жизни своего харизматичного возлюбленного не то чтобы быстро, но и недостаточно поздно, чтобы сетовать на вконец загубленную репутацию.
Потом мне не так везло на романы. Возможно, это и к лучшему, поскольку к четвертому курсу мне все еще можно было честно зваться девицей не только по внешнему виду, но и с точки зрения на мораль моего папы. Что вообще-то странно, поскольку ведьмы в плане морали не слишком консервативны, достаточно внешние приличия блюсти, и не макать родителей в лужу прилюдно и слишком часто.
Отсутствие бурной личной жизни не то чтобы как-то особенно положительно сказывалось на качестве обучения, но и в отстающих я не была. Так, скучный середнячок. Камнем преткновения являлся один из профильных предметов. Догадайтесь, какой? В яблоко! Некромантия — любовь и боль. Все четыре курса я неизменно валила экзамен и неизменно пересдавала его с третьего раза. То есть, начинала со своей подгруппой, и продолжала сдавать еще с двумя другими. От этого по факультету ходили хохмы, что меня на самом деле трое. Вариант первый — близнецы, вариант второй — я и два голема, вариант третий — меня вообще не нет, я просто посмертная сущность бродячего типа с незаконченным делом.
Но не все было так плохо, как кажется на первый взгляд. Начертание знаков и фигур прекрасно шло. Глазомер у меня хороший, в отличие от голоса, которого нет. Или, например, нежитеведение, тоже, кстати, профильный предмет. Звезд с неба не хватала, но и упрекнуть было не в чем По трансформации немертвого “отлично”, а по философии смерти вообще автомат. Тут просто женская солидарность сработала, и у меня первой всегда были свежие методички совершенно бесплатно. Стефен не только меня бросил, но и помощницу преподавателя, причем в один день со мной. По щитам мне в подгруппе вообще равных не было. Может я не так уверенно их держала, но схемы чертила и за себя и за товарищей.
И вот на мой уверенно синий диплом могильной плитой легло направление на практику в один из участков Управления Магического Надзора. Даже не в Центральный! И в нем мне три месяца не щадя себя придется доказывать, что я Митика Лукреция Ливиу, практически выпускница Нодлутской Академии Магии (НАМ) факультета некромантии и нежитиеведения имею право называться некромантом-практиком и вести самостоятельную деятельность по призыву, упокоению и обезвреживанию мертвого, не-мертвого и не-живого. А без этого не видать мне диплома, как каменному троллю рассвета. Оступлюсь — у папы уже наверняка готово напутственное родительское слово и кандидат в мужья. А может и не один.