Глава 3
Вернемся к нашим баранам. Вернее, к одному. Тому, который запинал мое уже порядком подостывшее тело в свой реликтовый колыван. Цветом к этому времени я напоминала не слишком свежее пособие по некроанатомии, а зубами стучала не хуже голодного гуля. И поскуливала. Правда, не от холода, а от жалости к себе любимой и нелегкой своей судьбе, запятнанной теперь не только позорным распределением, но и предстоящей ночевкой в местном околотке.
— Дяденька магнад! — с чувством заныла я, плечи под форменным балахоном дрогнули, руль дернулся, железный монстр юзом прошелся по ограждению пешеходной зоны, оставляя на столбиках и поперечинах многовековые наслоения краски.
Ввинтившийся в уши звук потряс и ошеломил. Видимо, не только меня, так как мрачный тип дернул пару рычагов, и мы встали. Резко. Я по инерции унеслась вперед и ткнулась носом прямо в оттопыреный локоть возлежащей на рычаге руки.
— Глядь! — одновременно выдали мы, и уставились друг на друга, поразившись внезапному единодушию.
— А может вы меня домой отпустите? — немного гнусаво проговорила я, решив развивать успех. — Раз уж мы стали так близки?
— С какой стати? — ошеломил меня собеседник, выдав членораздельную фразу и всю из приличного, я даже забыла, что хотела сказать, и машинально ответила, как всегда.
— Я больше не буду.
— Хорошо, — согласился он, и я прилегла. Так даже папа не умел. Я про заткнуть меня одним словом. Причем так качественно, что я молчала всю дорогу.
Молчала, когда меня добыли из недр автодинозавра. Подталкиваемая в спину, молча прошла в дверь с загадочной табличкой “Только для”. И тихо встала посреди убогой комнаты с обшарпанным столом, за которым жизнерадостный полурослик готовился вкушать поздний ужин. Или ранний завтрак. Он ласково улыбался разложенным на салфеточке вареным яйцам, четвертушке лука, ломтю черного хлеба и полоске грудинки, на оном возлежащей. А подняв глаза на нас с помятым типом и вообще рождественской звездой воссиял. И заржал конем.
— Холин! — ухохатывался норный житель, смахивая слезы с пухлых щек, — а тебя когда в “Нравы” перевели? И что это за синица в руках?!
Я может и замерзла, но не до такого же состояния! Синицами на некрофаке традиционно звался только что выуженный из морозильника практический материал не первой свежести, имеющий непередаваемый синеватый оттенок.
— Гарпия, — невозмутимо ответил за моей спиной конвоир, — заявка 27-2а, класс опасности, — меня смерили припухшим глазами в обрамлении темных кругов дивной глубины, — четвертый.
— Какой четвертый! Гарпии — максимум второй, и то матерые, лет по 15! — встряла я. Экзамены были недавно, и некое количество знаний все еще болталось у меня в голове.
— Умная? — предвкушающе поинтересовался поименованный Холином родич панды.
— Нет, — поспешила исправиться я.
На меня посмотрели, как на убогую, и снова обласкали вниманием хоббита.
— Подхолмс, хватит жрать, оформляй.
— Сам оформи, — полурослик, набив едой рот, подтолкнул к краю стола засаленную тетрадь.
— Пышко, не наглей, хватит, что я ее сюда волок.
— Так… А чо волок? Мог бы там же на свободу и выпустить, — пробухтел хоббит, однако надкушенное отложил и за тетрадку взялся. — Тааак… 27-2а…
Перо в пухлой ручонке служителя добра и справедливости мерзко скребло по бумаге, вызывая непроизвольные лицевые конвульсии что у меня, что у моего конвоира, и мы синхронно выдохнули, когда он замер над тетрадью и решил уточнить: — Так… а класс? На четвертый основание нужно.
— Видел бы ты, как она нам казенное транспортное средство отделала. Очень основательно, — на честном глазу выдал помятый и фото в магфоне дежурному под нос сунул. И когда только отснять успел?
Пока я изумлялась своей смертоносности, мне гостеприимно распахнули решетчатую дверцу в “отстойник” — спецпомещение для подозрительных магэлементов, изловленных служителями надзора на улицах славного Нодлута.
— Э-э, Холин, так… раз гарпия, то ее надо того!
— Чего “того”? — снова синхронизировались мы с пандой. Хотя, я сама наверняка, та еще панда. Тушь-то растеклась. И смотримся огранично, и говорим уже хором.