Только что вот морда каменная и слова, как сквозь зубы, цедил, а тут враз оттаял.
– Мика…
Замер и едва проглянувшая улыбка пропала, как и не было. В голосе прорезалось беспокойство.
– Я в Штиверии. Что случилось?
И что-то однозначно случилось, потому что мгновением позже магфон в руке хрупнул, а темный впился пальцами в стойку. Администратору явственно послышался треск мореного лакированного дерева, проминающегося под пальцами… уже не совсем пальцами… Лицо – белой застывшей маской. Еще удар хватит от новостей, хлопот не оберешься.
– Магистр Холин, вам нехорошо? – осторожненько спросил служащий.
– Да… Нет… Нормально. – Стойку отпустил, а в голосе не то сип, не то рык. – Обычно. Как… как всегда. Все, как всегда. Все. – И уже спокойно. – Где подписать?
– Т-тут, – ручка в руке служащего дернулась, и вместо птички на бланке осталась невнятная кривулина.
Некромант подписал, не глядя. Вообще не понятно, куда он смотрел. Развернулся и пошел к выходу, как слепой, который точно знает, где что, но не видит. Администратор за время работы разных страхов навидался, и даже жутковатый синий костяк, которым постоялец до мокрых штанов напугал новичка-коридорного, сдуру разбудившего его на час раньше, не был так страшен, как это вот застывшее лицо с глядящими в никуда черными, как мрак, неподвижными глазами.
Subito piano
Он лежал на спине, раскинув руки, усыпанный багряными листьями. Весь. Листьев не было только на лице и груди. На груди было другое. На идеально-гладкой светло-золотистой коже, чуть пониже точеных ключиц расползся уродливой рваной кляксой знак “эста”. Его не резали, продирали по коже чем-то зазубренным, стараясь причинить больше боли.
Длинные волосы, подсвеченных поднимающимся солнцем, разметались, и багряное смотрелось в них жутковатым украшением. В широко распахнутых дивных глазах отражалось светлеющее небо. Они растеряли внутренний свет, но не стали от этого менее красивыми. Скулы смотрелись резче. И подбородок. На идеально очерченных губах застыла спокойная и немного мечтательная полуулыбка.
Сухой золотистый лист крутнулся в воздухе, скользнул по изящному остроконечному уху, и тут же покраснел. Шаг вперед и ощущение, что под тонкой подошвой – податливое и влажное.
Я стояла на границе, где заканчивалось золото и начинался багрянец. Листья за чертой были те же, что и перед ней, просто покрытые тонкой пленкой крови. Нечеловечески яркая, она все еще не свернулась и не потемнела и пахла иначе, не железом – полынью, гвоздикой и нагретой травой. Еще один сухой золотой лист опустился прямо на вырезанный на коже знак и распался дымной струйкой.
“Эста” сам по себе ничего не значит в магии. Это было просто напоминание о прошлом. Записка.
Ныло под ребрами – с такой силой билось сердце. Прижала ладонь к груди и пальцы коснулись холодного и липкого. На лежащем поверх платья ключе тоже был багрянец. И на моих руках. И на одежде.
Страх ослепил.
Бросилась бежать.
Бежала, а чарующе дивный голос, читающий нараспев, шелестящим тающим эхом звучал внутри. Снова и снова, дробясь на слова и звуки.
Теплее света мне твоя любовь,
Нужнее света.
Живи, а я - как-будто
Буду.
Где-то.
Он замолчал только когда я с хрипом и задыхаясь от слез вывалилась за пределы “безмолвия”. Чудом не заплутав по дороге и ни на кого не наткнувшись, бросилась в знакомый коридор, рванула на себя узорчатую дверь и, колотясь, прижалась к голой груди шагнувшего мне навстречу мужчины.
ЧАСТЬ 2. Глава 1
Ах, я милого узнаю по ушам –
Я за это сразу всю себя отдам.
Он красавец ведь – ни слова не сказать...
Лишь бы ушки эти нежные лобзать…
(Старинный эльфячий романс.)*
Приглашение от дома Фалмари пришло в тот же день, когда я пыталась собрать себя, как некомплектного конструкта из частей, которые остались, а недостающее заменить подручным. Я упаковала все вещи, тщательно. Два раза. Потом собралась и отправилась в управление, сунув эльфийское письмо в карман. Увидев меня в холле, Есмал, похожий от недосыпа и усталости на не-мертвого, весьма бодро улепетнул к себе. Я не настаивала на общении, просто хотела себя делом занять, но мне и этого не дали. Секретарь вынес подписанные документы с резолюцией “выше всяких похвал”, которая читалось как нецензурный посыл в долгое и трудное путешествие по неприятным и очень далеким от Корре местам.
Обратно в отель возвращалась в совершенно не понимая, куда себя деть. Мне никто не мешал. Прохожие торопливо перебегали на другую сторону и крутили известный народам всех стран отвращающий нечисть оберег. Потом мне встретилась уже знакомая кофейня и Дан. Я попыталась его обойти, но вампир был широкоплеч и вездесущ.