Только что на твоем лице было волнение, надежда, опасение — и вот ты уже смеешься… Нервно так.
— Это все, что ты сейчас можешь мне сказать?!
Тоже нервно хихикаю.
— Я как-то не ожидала… — растерянно сообщаю я. — А по твоему похоронному лицу уже почти решила, что ты сейчас со мной распрощаешься…
— Нашла дурака… Эль, ты меня точно в склеп сведешь, — повторяешь ты нашу излюбленную фразу. — Особенно если согласишься выйти за меня замуж.
— О, ну в таком случае отказать не могу!
Юродствую, как и ты, а у самой слезы на глаза навернулись. Не знаю даже, от чего — просто растрогалась… Торопливо смаргиваю их.
Еще не веря в реальность происходящего, протягиваю чуть подрагивающую руку, на безымянный палец которой ты медленно, со значением, надеваешь кольцо. И твои длинные, чуткие пальцы тоже легонько дрожат.
Холодное такое. Ободок легонько стискивает фалангу, затем на удивление удобно ложится в основании пальца.
— Надо же, и с размером не ошибся, — срывающимся голосом говорю я.
В следующий миг меня стискивают в объятиях, и мои счастливые слезы капают на черную шелковую рубашку.
— Я в тебе не ошибся, Эль, уж это-то за три с половиной года я понял. А остальное было делом техники. У тебя, кстати, очень милая сестра…
Отталкиваю, чтобы возмущенно посмотреть в лишенное даже намека на раскаяние красивое лицо.
— Ты к моим родителям ездил?!
— Положено же перед тем, как делать предложение, познакомиться с родителями! — возмущаешься ты в ответ. Но я слышу, что твой низкий голос тоже чуть подрагивает.
— Положено в присутствии предполагаемой невесты!
— Так ты же диплом писала, я не мог тебя отвлекать! И… ждать тоже не мог. — Тихий, взволнованный тон сменяется привычным мне колким. — У тебя кстати, замечательный отец… — Темные глаза ехидно поблескивают… Тааак… — Только пока я объяснял ему ситуацию, он почему-то за сердце держался и что-то бормотал про валерианилис нитриум глицеринус эт корвалолус…
Я надрывно застонала.
— Успокоительное и от сердечной боли… Ну ты… ты… некромант!
— О да, спасибо, что заметила, — нагло улыбаешься ты, нарываясь на затрещину, а потом со смешком объясняешь: — Да пошутил я, Эль. Все было нормально. Я поговорил с ними, объяснил ситуацию, сказал, что хочу жениться, потому что другой такой девушки не найду никогда. И добавил, что некромантия — зло, конечно, но зло необходимое, и безопаснее места, чем дом некроманта, днем с огнем не найти. Пообещал, что разрешу тебе приезжать к ним хоть каждую неделю, что буду пылинки сдувать, работать разрешу, коллекционировать ученые звания, пока не надоест… Мне кажется, я бы и луну им пообещал, лишь бы получить разрешение. И достал бы даже ее!
Ну, теперь я точно знаю, как ты узнал о моих вкусах и нужном размере кольца!
— Сказал бы ты мне об этом заранее — ни за что бы сразу не согласилась! Ходил бы и мучился еще с неделю точно!.. — вдруг спохватываюсь: — Стоп-стоп, а твои родители?
— Невесту с родителями жениха можно познакомить и по факту… — смущенно потер переносицу и признался, — тем более, что так, пожалуй, даже надежнее… А то вдруг пообщаешься с моими родственничками — и захочешь сбежать.
— Я могу разорвать помолвку, если все так страшно, — ехидно напоминаю я, а сама замираю. Помолвка… И я теперь… я теперь его невеста… это я пару часов назад думала — что дальше?!
Он ведь ни словом не намекал. Ничего не говорил…
Ослепительная, широкая улыбка.
— Но ведь не разорвешь.
Невольно улыбаюсь в ответ.
— Не дождешься. Твои родные — ты и пугайся.
— Ну, прямо скажем, мнение отца меня не особо волнует… лет так с шестнадцати. А маме ты понравишься.
— Высокородной леди понравится практикующая целительница из семьи, которая стоит ниже вас на социальной лестнице? — скептически уточнила я.
— Поверь, маму такие мелочи не смутят, — отмахнулся он. — Я же сказал, что ей ты понравишься, а не твоя родословная… Эль… — снова сгребает меня в охапку, а голос хриплый-хриплый. — Эль, я так счастлив сейчас…
На глаза снова наворачиваются слезы. Знаю, что только со мной он бывает настолько открытым. Как и я — с ним.
— Я тоже, — сдавленно шепчу в ответ. — Я тоже… — и тихо-тихо говорю: — Я люблю тебя, Рэн…
Вздрагиваешь. Мы редко говорили друг другу эти слова.
Отстраняешься, смотришь на меня.
— Привыкай, — говорю я. — Тебе придется слышать это очень часто.
— В моей семье это было не принято.
— Зато в моей принято. И обещаю: я всегда буду говорить эти слова искренне.