— Нет, я не утверждаю, что знаю все. Просто такой мне ещё не встречался. Мне интересно то, чего я еще не встречала.
— А вы спросите самого Мару, — мэр улыбнулся.
Они вышли на край танцевальной площадки. Музыка была неспешная, пары крутились в свое удовольствие, не задумываясь над синхронностью или видом танца. Абрахан подозвал лакея, забрал у девушки трость и передал ему, приказав подержать до окончания их танца. Юноша беспрекословно подчинился, кивнув, и застыл безмолвной статуей среди гостей.
Мужчина позволил Имельде опереться на себя, обхватил ее за талию, и неспешно направил в танце.
— Очень смешно. Он не говорит на нашем языке. Хотя это весьма странно! Ведь он все понимает… Да?
— Да, — мэр по-прежнему улыбался, — Прошу простить его. Мару не любит наш народ. И принципиально не желает с кем-либо разделять этот язык. Так он выражается.
— Что же он с вами тогда общается, раз мы ему так противны?
— Долгая история.
— Ах да, я забыла уже, прошу простить, — закатила глаза.
— Ничего-ничего, — Абрахан фыркнул, и Имельда поняла, что мужчина пьян. Совсем малость, но эта малость его расслабила. — Он все понимает, но не хочет говорить на «грязном языке». Считает наш народ убийцами. Поэтому я выучил, очень давно, его язык. Мы общаемся так.
— Это… Очень странная форма общения. Как, собственно, и ваш друг.
— Все мы чем-то выделяемся. Для него вы тоже странная. Все, что нужно знать о Мару, что он верный друг, на него можно положиться. И я доверяю ему, как никому.
— Да, это я помню, вы говорили.
— Я могу доверить ему свою жизнь и жизнь своих детей. И также готов умереть за него.
— А это уже громкое заявление. Не шутите так со смертью, господин Вельт. Она этого не любит.
— А я и не шучу. Я уважаю Мару, он храбр и умён. У него доброе сердце.
— Женитесь на нем.
Мэр ошарашенно замолчал.
— Простите, эти слова были лишними.
— Да, у вас острый язык и удивительная неспособность его контролировать.
— Давно не появлялась в светском обществе, отвыкла.
— Мне кажется, вы и не привыкали, — они замолчали. Музыка все не заканчивалась, как назло. Имельда чувствовала себя неловко, стоя так близко к мужчине, ощущая жар его руки даже сквозь платье. От него веяло уверенностью и расслабленностью. Он недавно что-то писал и разговаривал со своим помощником… А ещё… — Что видите?
Имельда моргнула, вынырнула из смутного видения и поняла, что действие зелья начинает заканчиваться. Очень скоро ей придется покинуть этот вечер, а она даже не подумала о том, как будет возвращаться обратно.
— А… Я… Извините, не нарочно.
— Для сурового некроманта вы слишком скромны. Не извиняйтесь. Я знал, на что шёл. Я в курсе, что ваше снадобье вам помогает ненадолго.
— Все-то вы знаете.
— Это моя работа. Все знать.
— Все знать невозможно, господин Вельт.
— Не соглашусь, — в тоне скользнул намек, что именно она может знать все. До девушки это дошло, и она скорчила недовольную гримасу.
— Я не знаю всего на свете, — уперто повторила уже не в первый раз.
— Но можете.
— Нет, не могу.
— Можете, если захотите.
— Нет. Не захочу. Никогда. Вы понятия не имеете, каково это — знать то, чего не хочешь. Так что давайте закончим этот разговор.
— Хорошо. Тогда расскажите, как проникли в мой дом. Все не было возможности это у вас спросить.
— А… Э…
— У вас явные проблемы с выражением своих мыслей.
— Не то, чтобы… Вы застаёте меня врасплох резкими переходами.
— Извините, — не особо раскаиваясь фыркнул, легко и уверенно ведя ее по краю танцпола. Их движения с натяжкой можно было назвать танцем, но их все вполне устраивало. Абрахана так уж точно. — Так как вы взломали защиту? Меня уверяли, что это сделать невозможно.
— Может так и есть. Не спорю. Но я ее не взламывала.
— Что же вы сделали?
— Настроила на себя.
— Как это?
— Долгая история. Сложно объяснить тому, кто не имеет дел с энергией и не видит ее. Но если кратко, то это обходные манипуляции с потоками энергии. Я вплела в них себя, чтобы защита принимала меня, как свою. На самом деле, я бы не провернула этот трюк, если бы ваши исполнители на окна поставили защиту такую же, как на дверь. Но там была явная халтура и даже такой профан как я, смогла это сделать.
— Что ж… Придётся заново заказывать защиту, настраивать…
— Извините.
— Ничего. Зато нашлось слепое место в охране моей резиденции. Вы оказали мне услугу.
— Тогда платите. За мои услуги всегда платят.
Мэр рассмеялся. Громко, заливисто, привлекая внимание близ стоящих гостей. Имельда с некой удовлетворенностью отметила, что ей нравится, как мужчина смеется. Такой он ей нравился больше. Открытый и расслабленный.