В глазах Тура стояли слезы. От пыли, от боли или от того, что на его руках умер друг, Имельда не знала, да ей и было все равно. Сзади грохотали бревна, что постепенно вываливались из древней постройки. Пыль уже почти осела, открыв не очень утешительную картину. Вокруг разорванные люди, рушится плотина…
Имельда стянула с рук Турцела Мару и уложила его на землю, вытащив клинок из спины. В пшеничных глазах стояли слезы. Она вглянула на Тура, на Митриша. Нужно было что-то делать. Спасать их. Но она никак не могла оторваться от тела. Она уткнулась в его грудь, закричала, что есть мочи и выпрямилась. По пыльным щекам текли слезы, но она перегнулась через Мару и вцепилась в Тура.
— Бери Митриша и вали отсюда, — Турцел, казалось, не понял. — Слышал!? Тур, беги отсюда! Спасай пацана!
— А… Ты..? — он дрожал.
— Я за вами, — Имельда психанула, чувствуя ногами вибрацию земли. Вскочила, заставила Турцела подняться, касанием к груди передала ему толику энергии, но для него этого было достаточно, чтобы взбодриться. Она подтащила к бандиту Митриша, помогла взвалить его на плечи Тура под аккомпанемент его стенаний, и пихнула в сторону склона, где виднелась дорога. Оставалось надеяться лишь на свои собственные ноги и силы. А сама кинулась обратно к Мару. Времени совсем не оставалось.
Она только один раз оглянулась, убеждаясь в том, что Тур поднимается наверх, превозмогая боль в сломанной и продырявленной руке. Она убедилась, что Тур не тащится, а почти бежит наверх, и устремила все свое внимание человеку, что стал ей дорог.
Она резанула по обугленному запястью, зашептала слова, чертя большой круг вокруг лежащего навзничь мужчины. Имельда закончила рисовать, то и дело оборачиваясь на плотину. Еще немного и она полностью рухнет, но на ее зов никто не спешил приходить.
— Прошу, умоляю, откликнись, — бормотала она, вцепившись в рубаху Мару, а сама то и дело оглядывалась. Он должен быть здесь. Ведь тут так много народу погибло! Он обязан тут быть! Почему не выходит!?
Имельда истерично повторила призыв Духа Смерти и, как мантру стала тараторить «умоляю, умоляю, умоляю», пока, наконец, не замерла, уставившись на темную фигуру без лица.
— Верни его! Прошу! Пожалуйста! — она потянулась к фигуре, но рука прошла сквозь темную дымку. Смерть была равнодушна к страданиям живых людей. Ей были безразличны раны и слезы девушки. Это существо стояло рядом, безмолвно колыхаясь. — Забирай все, что пожелаешь, — она протянула руку вновь. — Даже жизнь. Я готова расстаться с ней в обмен на его возвращение в этот мир, — ее голос не дрогнул.
Это было эгоистично с ее стороны, но в данный момент девушка соображала плохо. Она потеряла так много дорогих ей людей, что сейчас ее разум вряд ли можно было назвать трезвым. Потянулись долгие секунды. Имельда слышала сзади как из плотины вырываются куски древесины из трещин в бревнах под напором воды. Грохот, шипение струй, дрожание земли — на все это никто — ни Имельда, ни Дух Смерти — не обратили никакого внимания.
Некромантке показалось, будто Смерть только этого и ждала — обрушения плотины. По земле прошлась дрожь, а фигура пришла в движение. Она опустилась над Мару, схватив при этом руку девушки. Ладонь, до этого горевшая от ожога нестерпимой болью, заледенела от ласкового прикосновения Смерти. Имельда почувствовала, как в груди что-то сжалось, она с надеждой стала смотреть на лицо Мару. Дрогнут ли веки? Но Смерть исчезла, пройдя сквозь мужчину в землю.
— Стой! — она хотела остановить темную дымку, но схватила лишь рубашку, пропитавшуюся кровью. Сердце колотилось как бешеное, будто сейчас разорвется. Мару не подавал признаков жизни, и Имельда, обессилев, упала на него, сверху, обнимая в самый последний раз. Губами прижалась к еще теплым губам. Зажмурилась, пытаясь представить, что он живой, но оттолкнулась, вставая, кинулась назад к дороге, но навстречу ей шел водяной вал, торопясь стереть с лица земли те уродливые шрамы, что оставили после себя люди и маги.
Имельда бежала изо всех сил, глядя на дорогу, в голове билась мысль, что она в очередной раз не справилась, но бросить Митриша означало бы, что она еще и сдалась. А ведь так хотелось остаться там, рядом с Мару, лежать рядом с ним до последнего их мига.
Турцел вздрогнул, когда по земле прошла дрожь такой силы, что он едва не упал с тяжелой ношей. Ему пришлось все же припасть на колено и свалить Митриша в траву. Он почти добрался до вершины, когда плотина рухнула. Он обернулся, ища дикими глазами фигуру Имельды. Он надеялся увидеть, как она взбирается следом за ними, как и сказала. Он до последнего лелеял надежду на то, что она действительно успеет… Не успела. Внизу никого не было. Лишь бурный поток грязной воды утекал все дальше и дальше по каньону, поглощая все на своем пути.