Нам знать орудие убийства и не нужно… Мы его знали — это зомби. Но наших догадок и слов для следствия было недостаточно. Поэтому слепки зубов зомби, которые должны были сделать помощники Сомюэля, а так же соскобы с их рук, в течение дня будут доставлены в центральный морг для экспертизы.
После морга, Олли и Уолли, по приказу Устинина, отправились к родственникам Слоунов. Нужно было их опросить и договориться об опознании тел.
Осик продолжал копаться в биографиях убитых.
Архип отправился в КМИН, чтобы узнать о причине отчисления Гарри Слоуна.
Сам шеф отправился «на ковер» к начальству, с отчетом.
А мне досталась самая непростая работенка — парная работа с Сомюэлем Диксоном. Вместе мы еще раз проверили фотографии. Некромант ордена долго читал мои заметки, с умным видом качая головой, и изредка что-то подчеркивая карандашиком.
Я кипела, пыхтела и едва могла усидеть на стуле. В своих выводах я была уверена. И уверенность эта крепла с каждым жестом некроманта.
— Эвелина, я приятно удивлен, — после длительного молчания заговорил Диксон. — Ваши размышления верны, если не во всем, то во многом.
— Благодарю, — фыркнула я. Даже похвала из уст Сомюэля слышались издевкой. — Колледж всегда гордится своими выпускниками.
— Как получается из нашего дела, не всегда!
А это справедливое замечание. Хотя… если рассматривать дело с точки зрения некромантии, то оно даже гениально.
— Но я так и не понял вашего суждения о первой пентаграмме.
— Для исследования не осталось достаточно следов, — заметила я.
— Не согласен с вами. Более того, если присмотреться, то можно заметить несколько серьезных ошибок. И я уверен, что она не является рабочей.
— Говорить об этом невозможно.
— А еще, — не обратил внимания на мои слова мужчина, — я считаю, что нам нужно сравнить эти три пентаграммы. Все они чем-то неуловимо связаны.
— Вторая пентаграмма из морга действительно имеет схожие элементы с пентаграммой на кладбище, — кивнула я.
— Да, но исполнение их разное.
— В каком смысле? — удивилась я.
— Давай смотреть! — решил Диксон.
Я попросила у Осика электронные фотографии с мест преступления. На компьютере мы смогли провести более точный сравнительный анализ. И оказалось, что Диксон прав. Все три пентаграммы были связаны.
Первая «пустая» пентаграмма из морга была нарисована той же рукой, что и пентаграмма на кладбище. НО схема кладбищенской пентаграммы — творение рук некроманта, что поднимал зомби в морге.
— Получается, что Гарри прикрывались, — подытожила я.
— Да. И теперь у нас есть доказательства этому. Но почему второй некромант сам не чертил пентаграмму на кладбище.
— Или он специально передал чертеж Слоуну, или его там просто не было, — высказал свои мысли Диксон.
— Значит, сейчас нам нужно искать некроманта-затейника, — подытожила я.
— Да, но как? — задал вопрос Сомюэль.
В этот момент дверь в кабинет распахнулась, пропуская злого шефа.
Я нахмурилась, гадая, что происходит. Но спросить не успела. Устинин сам ответил на мой невысказанный вопрос.
— Кинг не доволен, что мы ОПЯТЬ приняли на себя чужое дело. Он уверен, что орден сам должен разбираться с некромантами! И ему нет никакого дела, почему группа расследует не убийства, а всякое мракобесие.
— Но ведь у нас есть два убийства, — осторожно заметила я.
— Да, но если бы мы не вмешались в это дело, то их бы в нашем отделе не было. Старым кладбищем занимаемся другое отделение.
— Как же тебе выдали санкцию на эксгумацию? — усмехнулся Диксон.
Кир поджал губы, не желая отвечать на данный вопрос.
— Я слукавил, — буркнул шеф тихо. — Сказал, что у нас есть тайный сигнал, по делу о зомби в академическом морге. Но сказал, что скорее всего этот сигнал ложный.
— А проверить нужно… — догадался некромант.
— Да! И вот теперь повесил на группу еще два трупа.
— Или три… — прошептала я.
— ЧТО?! — взвился Устинин. — Откуда третий?
— Ну… Мы нашли только одного санитара, а их было двое. И в морге было четырнадцать зомби, а трупов тринадцать…
— Намекаешь, что один из четырнадцати — второй санитар? — нахмурился Сомюэль.
— Интуиция подсказывает, что да, — кивнула я.
— Ох уж эта женская интуиция, — вздохнул Диксон, — удивительное чутье, которое подсказывает женщине, что она права, даже если она не права!