Лично для меня этот подарок был не только смешным. Он олицетворял чувство группы.
Татуировка буквально кричала: «Вас приняли! Вас признали! Вы теперь одни из них!».
Поэтому я решила уважить дарителей, и перевела рисунок на плечо прямо в баре. Элла, недолго думая, повторила за мной. Только подруга перевела ее на ладонь. И весь вечер, мы радовались и дурачились, словно дети.
ЭПИЛОГ
Если накануне тебе было очень хорошо, то сегодня тебе будет очень плохо! Этот негласная истина, которую каждый хоть раз, но испытал на себе (ну это я так себя утешаю).
Праздничный вечер, по поводу нашего с Эллой оправдания удался на славу. Но работу на следующий день никто не отменял. Хотя и могли бы… Подарить, так сказать, выходной, в честь возмещения морального ущерба.
Но мне ли быть в печали?
Несколько месяцев назад моя жизнь изменилась кардинально. И я этому очень рада! Иногда, в особо сентиментальные моменты, я не верила, что эта сказка происходит со мной. У меня появилось интересное занятие, я познакомилась с удивительными людьми, которые за короткий срок стали моими друзьями, наладилось мое финансовое состояние, а еще… я почти осмелилась признаться родителям в своем обмане.
Я медленно, но верно, взбиралась на свою вершину, стараясь не оглядываться на яму, из которой вылезла. Но жизнь — коварная непредсказуемая «Дама пик»…
Я писала заключения, по сравнительному анализу пентаграмм и экспертизе веществ, которые использовали для их начертания.
Архип и братья уехали в центральный морг, за заключением главного эксперта — патологоанатома. Осик собирал видео и фотоматериалы по делу. А Кир писал рапорты.
В кабинете царили тишина и покой, пока не ворвался тот, кого я видеть не ожидала…
— Эвелина, ты уволена! — гордо и четко провозгласил доктор Куро.
— Что? — опешила я. — Как это уволена?!
— Куро, что происходит? — возмутился Кир. — Почему ты врываешься в кабинет и… что за чепуху ты мелешь?
— Врываюсь в кабинет, я по твоему примеру! — ехидно заметил заведующий кафедры криминалистики. — И ничего я не мелю! Я уведомляю СВОЕГО сотрудника об увольнении!
— За что? — не понимала я.
— За профессиональную непригодность! Ты не только не компетентна в своей работе, но еще и бросаешь тень на честь и достоинство нашей кафедры. Да что кафедры… ты бросаешь тень на всю академию!
— Я… о чем вы? — продолжала допытываться я.
— О чем? Ты еще спрашиваешь?! — посмотрел на меня с призрением бывший руководитель. — Тебя обвинили в ужасном преступлении!
— Слушай ты, индюк напыщенный, — прорычал Устинин поднимаяь из-за стола, — Эвелину и Эллу оправдали!
— А меня это не волнует! Если бы эта девчонка не заставила меня шантажом принять ее на работу, то ни я, ни ректор академии бы не краснели и не испытывали унижений!
— О чем ты говоришь? Какие унижения ты испытал?! — бесновался Кир. — Ты палец о палец для своего сотрудника не ударил!
— С чего бы такая честь была предложена? — фыркнул Куро. — И вообще, я не собираюсь тут оправдываться. Не перед кем! Хочешь, сам принимай ее на работу, а мне такая головная боль не нужна!
С этими словами Дональд Куро покинул кабинет, громко хлопнув дверью.
Я сидела ни жива, ни мертва… Будто со стороны я наблюдала, как мне, взбирающейся по горе, бьют под колени, а я падаю и кубарем качусь вниз. И та яма, в которую я упала, теперь еще глубже и грязнее.
Очень хотелось плакать… Но нельзя! Сейчас, перед друзьями, плакать нельзя!
Я медленно поднялась со своего стула и пошла вон из кабинета, вон из отделения…
— Эви, — звал меня Осик.
— Эвелина, — кричал Кир.
Но я их словно не слышала.
Я все быстрее бежала вперед, не разбирая дороги…
КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ