— Мы ж думали, шо зверье! Шо сами справимся…
— Да поняла, поняла. Долго еще до деревни? — девушка смотрела, как солнце медленно тянется к горизонту, но до заката было еще около трех часов.
— Ну, мы около половины проехали, госпожа Имельда.
Некромантка тяжело вздохнула. Ночью с упырями встречаться не хотелось.
Доехали до деревни примерно за час, когда солнце уже клонилось к закату, но было еще все же светло. Из деревенских навстречу попалась стайка любопытной ребятни, которая хотела поглазеть на городского некроманта. Они бежали вслед за телегой, гомоня и смеясь. Имельда лишь улыбнулась им, помахала рукой и отвернулась, когда дети отстали от телеги. Из чьего-то двора выглянула женщина — мать одного из оболтусов — увидела, кто приехал в деревню и тут же заорала на детей.
— А, ну-кась быстро по хатам, шпоня́!
— Для деревни, в которой нападают на животных и людей, у вас как-то слишком оживленно. За детей не боитесь? — спросила Имельда, когда уже отъехали на приличное расстояние и девушка успела осмотреться. Она не могла сказать, что здесь было как-то по-особенному напряженно, страх не витал в воздухе. Люди просто занимались привычными делами, вели хозяйство, работали в огородах и полях.
— Дык, а чего днем бояться? По ночам же грызут всех. А ночью все по домам сидят, закрываемся, запираемся. Опять же, дежурные следили за деревней.
— Ага, и одного утащили. Ох, интересные вы люди, Гурам.
— Ну, а, как, госпожа, быть? За нас работу нашу никто не сделает. Животинку не накормит, посевы не польет, пока мы по хатам прятаться будем.
Имельда не ответила, глядя на дома. Она понимала. Когда-то она и сама жила такой жизнью. Гурам привез девушку почти на окраину деревни, остановил кобылу и слез с козел. За основательным деревянным забором виднелся крепкий, но небольшой дом. Из дверей выглянула маленькая девчонка в зеленом сарафане и двумя косичками. Она любопытно глазела на нового человека, не отрывая руки от дверной ручки. Имельда смотрела на нее, думая о чем-то своем. В голове начал нарастать шум, и девушка автоматически потянулась к фляжке, что висела на поясе.
— Госпожа! — позвал Гурам. Имельда моргнула, сбрасывая наваждение, взгляд стал осмысленным, и она повернула голову к мужчине.
— Да, иду.
— Милка, иди в дом! — гаркнул мужчина девочке через забор, и ее как ветром сдуло.
— Дочка? — Имельда прошла вдоль ограды за мужчиной.
— Она, — с отеческой любовью протянул он.
— Дар в ней есть. Через пару лет лучше в школу городскую отдайте. Куда идти?
Гурам пару раз хлопнул глазами, осмысливая новую информацию. Имельда махнула у него перед лицом:
— Гура-ам, — повторила, улыбнувшись, — Куда идти?
— Ах, да, да, вон туда, сарай там.
К забору позади всего участка притулилась достаточно большая деревянная постройка, такая же крепкая, как дом, забор и сам мужчина.
— Хороший вы хозяин, Гурам. Все у вас как надо, — похвалила Имельда, оглядывая постройку.
— Спасибо, госпожа, — мужчина зарделся, непривычный к комплиментам от женщин. Нервно пригладил русые вихры и надел шапку.
— Стойте здесь лучше. Я сама осмотрю труп.
— Как скажете.
Он снял с двери засов и навесной замок и отворил широкую дверь настолько, чтобы можно было войти, но не больше.
Имельда, молча, зашла, положив руку на кинжал в ножнах, но пока не достала его. Справа лежало сено. Под крышей хранились мешки с прошлогодним зерном. На балках висели пучки трав и сухие веники для бани. Слева в сарае стояла телега, разный рабочий инвентарь, веревки висели на стенах и прочая снедь.
Имельда прошла мимо телеги и остановилась, оглядывая труп, что лежал на пустом мешке. Она озадаченно изогнула бровь, даже не подойдя к бывшему пьянице. В потемках сарая было отлично видно, что тело цело и невредимо. Никаких явных травм не было, ни укусов, ни оторванных конечностей, ни вырванных кусков плоти. Девушка подошла и присела рядом. Левая нога заинтересовала девушку больше всего. На бедре было заметно небольшое темное пятно. Совершенно не стесняясь и не обращая внимания на запах, она распорола на мужике штанину.
— Хм, — вздохнула девушка, обнаружив на бедре приличный укус с необычным кровоподтеком. Серые прожилки вен шли в разные стороны, красного цвета не было. Грязно-серое пятно на фоне бледной синюшной кожи. — Это кто ж тебя так спокойно высосал то? И почему ты не сопротивлялся? Неужели настолько пьяный был? — задала риторические вопросы, пытаясь разобраться в остатках ауры, но среди этих гнилых кусков некогда бывшего полотна души уже мало что можно было разобрать, кроме разве что того, что это точно повлекло за собой последствия, и несчастный уже был в процессе обращения в упыря обыкновенного. Но, судя по состоянию его гнилых нитей, до завершения еще было достаточно времени.