Могучий орк весьма бандитского вида широко раскрыл глаза и выпустил топор.
— Как прекрасен Скайрим, — с легким оттенком недоумения прошептал он. — Мир, равенство, свобода и братство.
Топор более его не интересовал. Расставив руки, словно пытаясь обнять открывшийся перед ним мир, бандит, как завороженный, побрел в поля, не переставая удивленно восклицать.
— Уф, — высокая, тощая альтмер, типичной для этой расы блондинистой масти, потерла все еще саднящие от магической отдачи пальцы о грубую ткань робы. — Удачно он открылся. Думала — не завалю.
Она подобрала топор, и, покосившись еще раз на радостно носившегося по заснеженным полям орка, потащилась в город.
Миновав заставу, она сунула орково оружие в первую же подвернувшуюся бочку — таскать за собой эту железяку не хотелось, и направилась к лавке алхимика. Перед праздником Новой Жизни стоило запастись зельями. Жители Фолкрита отмечают этот день с размахом, посещая местное достопримечательное кладбище и слушая проповеди Рунила о смысле жизни и смысле с ней особо не затягивать, так что шансов застать Зарию на рабочем месте в праздники не так уж и много.
Около лавки редгардки царило совершенно неприличное для сонного Фолкрита оживление: пара бравых стражников, сидя на корточках, внимательно изучали землю, словно силясь найти там ответ на загадку исчезновения двемеров. Или карту расположения ближайшего бандитского клада. А довольно жуликоватого вида чернявый норд, бывший, скорее всего, начальником данного отряда, деловито записывал показания самой Зарии.
— Милые такие ребятки, — говорила она. — Заходили ко мне часто, спрашивали мору тапинеллу, бесовский гриб, вот еще про корень жарницы много говорили. Очень любознательные, среди молодежи такое не часто встретишь. Да, спрашивали про корень жарницы. Нет, что вы, что вы, у меня такого в продаже нет.
Норд периодически угукал, кивал и, в целом, довольно убедительно изображал исключительную занятость и интерес.
— И вот, вчера вечером зашли они ко мне за зельями восстановления маны, понимаете ли, — жаловалась Зария. — А тут Потеме что-то не понравилось, ну она и выразила недовольство. Она у меня такая, знаете ли. Потема моя с характером. Они как Потему углядели — и говорят, мол, продай. А я говорю — друзей не продают. И вот после этого голубушка моя, Потема, пропала. Ах, друг мой, верните звездочку мою ко мне.
Начальник отряда сдвинул шлем на затылок и деловито почесал лоб:
— Не беспокойтесь, гражданка, все сделаем в лучшем виде. Похитителей поймаем, штраф наложим, деньги, за вычетом налога в казну ярла, вам выплатим.
— А Потема?!
— Ваша гусыня гражданкой Фолкрита не является.
— Между прочим, — ядовито сказала алхимик. — Моя Потема умнее некоторых ваших стражей. Эй ты! А ну отошел от паслена! Он ядовит!
— Ваш питомец нанес преднамеренное оскорбление ярлу при исполнении, — доблестный страж помрачнел. — Помнишь, Зария, третьего дня гусыня твоя дорогу ярлу не уступила. А что дальше было? Шипела, как саблезуб. А потом? Совершила оскорбление чести и достоинства нашего славного ярла.
— Пониже спины, — отозвался из припорошенных снегом кустов рядовой.
— Отставить! — гаркнул начальник. — Доблестный хускарл несгибаемо встал на защиту своего ярла, и что же?
— И его пониже спины, а потом чуть глаз не выклевала, — отряхивая котту, продолжал рядовой. — А потом на Зал Мертвых взлетела и орала оттуда речи дерзкие!
— Но помилуйте, какие речи, — заламывая руки простонала Зария. — Она же птица, моя Потема — птица, она не говорит на тамриэлике.
— Потом сия тварь из Обливиона была изловлена и проповедована жрецом Рунилом, после чего отринула дерзости свои и покаялась, — добавил бравый воин.
Начальник стражи кивнул своему подчиненному, соглашаясь с тем, что если бы не жрец Аркея — не справились бы они с проклятой тварью. Тот просиял и, вытянувшись, доложил:
— Следов похитителей не обнаружено! Следов хищений сладкого рулета не обнаружено! Разрешите продолжить следствие.
— Разрешаю, — отозвался чернявый норд.
Отряд стражи бодро направился в сторону казарм, чернявый же, еще раз почесав лоб, добавил:
— Купила бы ты себе, Зария, другую гусыню. Новая Жизнь же завтра, смекаешь, зачем этим гусыня-то твоя?
Затем проверил, хорошо ли ходит в ножнах меч, и удалился вслед за подчиненными.
Зария всплеснула руками и вздохнула.
Было совершенно ясно, что сама она, даже за любимым питомцем, соваться в логово похитителей не собирается. Несмотря на то, что в таверне каждый норд чуть ли не сотник Братьев Бури, а каждый редгард чуть ли не признанный всеми собутыльниками мастер клинка — никто из них к пещерным жителям близко не полезет. И даже не то, что к легендарным бледным ночным тварям, о которых рассказывают по вечерам страшные истории у камина, а даже к самым банальным некромантам-недоучкам. А о том, что это были именно некроманты-недоучки, было не трудно догадаться.
Магии кое-как научились, а вот добывать себе пищу — нет. Да и зачем, если можно прийти в первую попавшуюся деревню, поднять издохшую пару недель назад кошку и, истинно явив силу повелителей жизни и смерти, получить желаемое. Или вилами пониже спины. Но за такие поручения наемница всегда бралась охотно — раз некроманты даже такое простое представление устроить не могут, значит, они слабы, а раз они слабы — ей не трудно будет подчинить их разум. Наживаться на чужой беде нехорошо, конечно, но это путь любого наемника. Солдаты удачи просто не нужны, когда все хорошо.
Так что Ирилмэ подошла к редгардке, положила той руку на плечо и, послав легкий умиротворяющий магический импульс, произнесла:
— Где отказалась стража — может помочь наемник.
Редгардка кивнула:
— Дорого возьмешь? Мне только Потему бы мою вернуть, все остальное твое.
— С десяток эксклюзивных зельев мне сваришь и докинешь десять золотых сверху, — это была максимальная цена, но ведь очевидно — алхимик будет торговаться.
Однако, к великому удивлению наемницы, редгардка только кивнула и ответила:
— Согласна. Только не мешкай, похитители укрылись в Разделенной Пещере, спаси мою Потему, заклинаю.
Ирилмэ кивнула, попрощалась с мыслями о заслуженном отдыхе в таверне и направилась к указанному месту.
***
Как и большая часть скайримских логовищ некромантов и прочих бандитов, это представляло из себя пещеру, возможно, связанную с древним захоронением.
Некроманты, обычно молодые, горячие, диковатые и пославшие наставников ко всем даэдра, селились в таких местах ватагами после того, как ковен отвергал их. А такое случалось не так уж и редко: молодые маги часто приходили к мнению, что старый наставник ничего не знает, и, вообще, слишком туп и параноидален, так что им больше не по пути. После изгнания пара молодых магов разных ковенов, если умудрялись поладить, обживали пещеру. И, насколько знала Ирилмэ, жили они обычно недолго.
Магия молодых некромантов нестабильна, а вокруг полно нордских бандитов, диких зверей, да и с целительством у некромантов обычно трудности. Как и с тем, чтобы добыть пропитание, как и с тем, чтобы не сдохнуть от очередного древнего нордского слишком резвого скелета. А уж резвых скелетов в нордских гробницах обычно завались.
Около входа в пещеру сидела, кутаясь в поношенный и поеденный молью меховой плащ, скорее всего, самая молодая из некромантов. Она читала толстый черный фолиант, иногда отвлекаясь и мечтательно вглядываясь в снежную круговерть.
— Молодежь… — сквозь зубы прошипела наемница.
Такая мечтательность в преддверии снежного бурана означает лишь одно — высунется кто-то из снежной круговерти, чикнет по горлу ножичком и поминай как звали.