В дверь просунулась зеленая и наглая морда, а следом в беседу втек и сам ящер.
– Плохая новость.
– Ура. Плохая новость, – не удержалась я от аплодисментов и капельки язвительности. – Ведь это то, что мне сейчас так необходимо.
Всегда подозревала, что бронь из наглости успешно отражает любой наезд. Как стенка – шарики для пинг‑понга. Всегда подозревала, а долбоящер пользовался.
Спайк помахал в воздухе вскрытым конвертом и подмигнул некромантам.
– Мужики, придержите Бешеную, а лучше сразу свяжите или приласкайте по голове чем‑то тяжелым, потому что наш скупой на эмоции Уинслоу шлет привет. И давай без вот этого осуждающего взгляда, Данте, нет ничего страшного в том, что я читаю личную переписку, документы и прочую адресованную тебе чушь.
– Напомни на досуге пообщаться с тобой на тему конфиденциальности и личного пространства, – буркнул хозяин этой нечисти.
– Поверь, тебе будет не до того. – Выдерживая драматическую паузу, драколич почесал когтями шею и добил:
– Север пропал.
* * *
Неопалимых по праву считают самыми эмоциональными магами. Мы, знаете ли, большие мастаки жечь мосты, предавать огню воспоминания и палить кабинеты.
– Кейт, возьми себя в руки! – взывал к моему разуму Данте, спрятавшийся за, как вот только что выяснилось, огнеупорным столом.
– А я говорил, что ее лучше связать! – ликовал раскачивающийся на люстре драколич.
– Ну, а теперь‑то мне можно огреть твою бывшую? – рычал Палач, выглядывая из шкафа.
Тоже, кстати, огнеупорного. Я проверила.
Пока некроманты и дракон прятались от гнева, я чутка выпустила пар и таки взяла себя в руки. А после взяла некромантов за интимные прелести и сжала.
Фигурально. Хоть жажда членовредительства и молила об обратном.
Потребовалось десять минут и еще десять повторений «я отправляюсь на стену», прежде чем сопротивление было успешно сломлено, и упрямцы сложили знамена протеста. Еще полчаса планирования, и я оставила представителей семейства Праймус возиться с бумагами, пропусками и провиантом.
Напоследок со всей дури шваркнула дверью кабинета, ставя драматическую точку в недавних дебатах, и внезапно осталась дико довольна прокатившимся по башни эхом.
К слову, башня уже и так гудела от разговоров возвратившихся с совместной вылазки на кладбище некромантов и боевых магов. Ребята выглядела так, словно прошли через все круги ада, завалили последний этап и вернулись на пересдачу.
Чего нельзя сказать о некромантах.
Те пребывали в таком приподнятом настроении, словно сегодня день города и в программе масштабная вечеринка с выпивкой, музлом и жонглирующим морковками осликом.
Особенно в тусовке хмурых и побитых выделялись Рычай с Эдвардом. Первый самолично изолировал источник кластера и теперь принимал поздравления, а второй едва не лопался от гордости за друга.
Убедившись, что никого из наших не надо тащить в лазарет, а раны на эго каждый успешно залижет в одиночестве, я поднялась на выделенный нам этаж, прошла по коридору и обессиленно ввалилась в комнату.
Вот сейчас как упаду лицом в подушку. Как посплю. А потом как встану и как…
– О боги, – прошептала я, в ужасе взирая на стену над своей кроватью.
Обещанный плакат висел возле изголовья. Причем был специально повешен так, что достаточно просто повернуться на бок, и ты уже в первых рядах бесплатного аттракциона любования загорелым подкаченным телом.
Мда… А Влад не из тех, кто медлит с наградой, выигранной в спорах.
И когда только успел?
Но сейчас даже не это бесит больше всего.
Я резко развернулась и вперила обвиняющий взгляд в довольную провидицу.
– Решка, как ты могла позволить ему надругаться над нашей комнатой?
Соседка с картонным стаканчиком в одной руке и крекером в другой проигнорировала мой вопль, взгляд и швыряние куртки, и с мечтательным вздохом влюбленной кошки улыбнулась.
– В свое оправдание хочу заметить, что меня подкупили комплиментом, улыбкой, чашечкой кофе и пачкой крекеров, – призналась она, пропустила мимо мое выразительное молчание «как же низко ты пала, подруга» и пожала плечами. – К тому же я видела этот плакатик в одном из видений.
Я ещё раз покосилась на огромный постер с фотографией улыбающегося Влада и скривилась.
– Фу, он в одних трусах.
– Как хорош в одних трусах! – томно подхватила соседка.
Да, с этим заявлением было сложно поспорить. Вот почему я промолчала и непримиримо уставилась на постер. Влад смотрел с вызовом, чем дико бесил. А ещё он улыбался – широко и очень счастливо, и это почему‑то будило в памяти тридцать три страшилки про некромантов.
Ладно. По крайней мере, фотка объясняла загар нашего бравого почитателя мертвых тел. Блондинчик оказался поклонником дерзкого искусства покорения волн. Собственно, именно с большой доской для катания в обнимку он и был запечатлен.
Мог бы подыскать подружку и посимпатичнее.
И нет, меня вообще не заинтересовали эти накаченные руки, блестящие на солнце от капель воды. И даже не впечатлил гладкий торс. А уж кубики на прессе так вообще оставили равнодушной. Молчу про накаченные ноги. Мог бы и подлиннее трусы напялить, а то никакого простора для фантазии.
Дабы избавить себя от вида полуголого блондина, я воплотила в жизнь недавнюю мечту – рухнула лицом в подушку.
– Я на лекцию! – крикнула Решка на прощанье.
Я вяло дрыгнула ногой, мол, проваливай уже и крекеры свои забери, дождалась хлопка дверью, подумала и подняла кулак.
Уже подкрадывающийся к моему спартанскому ложу цветочек узрел пылающий огнем кулак, резко вспомнил, что у него еще куча дел, и шмыгнул под соседнюю кровать ловить пауков.
Усталость брала свое. Тело медленно избавлялось от оков стресса. А мозг все продолжал обрабатывать информацию.
Куда понесло этого клятого Севера? Его ведь попросили браслет проверить, а не пропадать. И как я буду объясняться с его девушкой? Да ырка с ней, с этой девушкой. Как я это родителям скажу? Да меня же прикопают на заднем дворе возле Кексика, и некроманты не найдут!
Стоп! А что будет со мной, если новоиспеченный муж скончается раньше срока?
На мой прямой вопрос братья‑Праймусы профессионально ушли от ответа, и только драколич загадочно пробубнил:
– Покой нам только снится. – И совсем уж тихо: – Бабули придут в восторг от новенькой.
Отвлекшийся мозг ещё раз прокрутил увлекательное воспоминание моих мытарств, окончившихся Резом в костюме смерти.
Вот и ещё один жирный знак вопроса.
Рез. Ты‑то кто такой?
Воспоминание о нем неуловимой кошкой прошмыгнуло в полусонное сознание и стало катализатором удивительного сна.
Я стояла в середине комнаты. Вот только моя половина сохранилась в целости и сохранности, а Решкина бесследно испарилась. Вместо нее виднелась широченная кровать, укрытая темно‑бордовым пледом, и окно во всю стену.
Занавеска колыхнулась, в позвоночник впились сотни маленьких иголочек, и стало так жутко холодно, словно задрожал сам воздух. Зрение собралось с духом и сфокусировало внимание на высокой фигуре в капюшоне с оружием обиженных крестьян за спиной. Губы дрогнули в улыбке.
– Привет, Рез.
ГЛАВА 16. Ночные кошмары
– Подъем, дорогуша, – мрачно заявил Бендер, не дав мне побыть в сладких объятьях бога одеял и подушек и двух часов.
Пинками подняв полусонную меня с кровати, некромант бросил к моим ногам походный рюкзак и велел собираться. При этом сам заместитель главы отделения остался истуканом стоять у входа.
Наш инструктор по быстрому реагированию в такие моменты обычно зажигал спичку и мотивировал студентов оскорбительными замечаниями. Некроманты же, как недавно выяснилось, экономили на всем, включая спички и слова, поэтому Бендер обошелся взглядом.
На заметку, взгляд поторапливал не хуже.
Я в принципе по утрам не самый счастливый человек на Полярисе, а после такого побудки так и совсем деградировала до непонятной смеси ворчливой старухи и смущенной монашки.