Амулет журчал и подрагивал.
«Может сработать, — думал Гаунт. — Бог-Император, храни нас, это может, фес его, сработать!»
Глава семнадцатая
ОПЕРАЦИЯ «ИЕРОНИМО»
Я думаю, этого парня, Гаунта, сильно переоценивают.
Отряд ополчения встретил их на 281/кл, чтобы проводить. Отряд состоял из сорока человек и вел партизанскую войну в южных наружных трущобах еще до того, как Щит пал. Их предводитель, могучий мрачный шахтер по имени Гол Коли, салютовал Гаунту, когда тот подошел. В Гаунте каждое движение выдавало лидера, хотя значок на фуражке был замазан сажей и определить звание было невозможно. У него был силовой меч на поясе и болтер в кобуре под короткой черной кожаной курткой. К тому же на нем был танитский маскировочный халат, мастерски закрепленный, как научил его Колм Корбек в первые же дни существования полка Призраков.
Рев битвы разносился по разрушенным улицам позади них, но в этом районе было пусто и почти тихо. Холодный утренний свет пробивался сквозь поскрипывающий Щит. Гаунт подал своим солдатам знак присоединиться к ополченцам Гола Коли: тридцать человек, все танитцы, бледнокожие темноволосые воины в черной форме и маскхалатах, с разнообразными синими татуировками на бледной коже. Это была элита из солдат Роуна и гордость неуловимых разведчиков Маколла. Среди них Брагг, Ларкин, Домор, Мак-Веннер, Дреммонд, Дженкс, Нескон, Кокоэр, медик Герран — лучшие из лучших.
Гаунт начал разъяснять операцию «Иеронимо» ожидающим взводам, когда Роун услышал шевеление в конце боковой улочки. Призраки и ополченцы развернулись и напряглись, приготовив оружие, перезаряженное перед операцией.
По боковой улице к ним направлялась группа из десяти вольпонцев, возглавляемая полковником Жильбером. Самые отборные из Вольпонского Десятого: могучие, в панцирных доспехах, с хеллганами наперевес.
Гаунт вышел на устланную щебнем улицу и встретил Жильбера. Они салютовали друг другу.
— Я надеюсь, вы не полезете на рожон без Аристократов, комиссар-полковник? — спросил Жильбер насмешливо.
— В мыслях не было, полковник, — ответил Гаунт. — Я рад, что вы получили мое сообщение, а еще больше — что нашли дорогу сюда. Присоединяйтесь. Мы скоро выдвигаемся.
Гаунт подошел к Роуну и Коли, пока вольпонцы смешивались с отрядом.
— Не верится, что ты, фес тебя, пригласил их, — прошипел Роун.
— Держи свои мысли при себе, майор. Аристократы, может, и ублюдки, но, думаю, мы с ними понимаем друг друга. Кроме того, когда начнется пекло, нам понадобится их сила.
Роун сплюнул в лужу и не ответил.
— Я так понял, сейчас ты командуешь, — прямо обратился Коли к Гаунту. — Могу я узнать, какого хрена ты тут забыл? Гнайд и Кроу рук не марали.
— Их профессиональная этика отличалась от моей. Я надеюсь, вы оцените мои методы.
— Владеете языком жестов?
— Что?
— Большинство в моем отряде глухие. Умеете отдавать команды жестами?
— Я умею, сэр, — вызвался Маколл.
Гаунт кивнул на сержанта разведки.
— Маколл будет переводить мои указания твоим бойцам. Пойдет?
Гол Коли поскреб щеку.
— Пожалуй.
Гаунт видел, что Коли прошел через пекло за эти тридцать с лишним дней. Отвага и решимость словно сочились из него, как пот. Он был из тех, с кем Гаунт не хотел бы оказаться по разные стороны баррикад.
По мрачным, истерзанным боями улицам они миновали южные трущобы, дошли до границы улья, оставили разбитую Куртину далеко позади. Разведчики Маколла шли впереди под руководством солдат Коли. Грузные вольпонцы едва поспевали за их быстрым бесшумным продвижением. За пределами Щита все оказались под сильным дождем.
— Ты хорошо здесь ориентируешься, Коли. Надо думать, ты тут жил, — мягко заметил Гаунт, обращаясь к шахтеру.
— Верно. Всего в полукилометре отсюда. Мог бы отвести к воронке на том месте, где когда-то была моя хибара.
— Потерял семью?
— Жена, двое детей. Нет подтверждения, что погибли, но… дрянь! Какие шансы?
Гаунт пожал плечами.
— Скольких вы потеряли, добираясь сюда? — спросил Коли.
— Солдат?
Коли покачал головой.
— Родных.
— У меня не было семьи. И не знаю, кому из нас больше повезло.
Коли улыбнулся, но без всякого света или веселья в глазах.
— Никому, комиссар. Вот в чем трагедия.
— Ну, не знаю насчет девиц, — пробормотал Ларкин, пока они пробирались под проливным дождем по выжженным улицам. Брагг, с автопушкой и гранатометом за плечами, поднял брови и не ответил. Среди ополченцев Коли было восемь женщин, все не старше двадцати пяти. У каждой был трофейный зойканский лазган или автоган Вервунского Главного и сменные магазины на поясах ободранной рабочей одежды. Большинство были обуты в мужские форменные сапоги, под которые надевали по нескольку пар носков, а сверху обматывали грузовыми бечевками, чтобы не спадали. Женщины двигались так же тихо и уверенно, как их товарищи мужского пола. Месяц ожесточенной партизанской войны в наружных трущобах научил их многому. Те, кто не научились, не выжили.