— Мой сын! Вы не видели моего сына? — умоляюще спрашивала она обезумевшую толпу, окружавшую ее. — Ему всего десять! Милый мальчик! Светленький, в папу!
Она схватила за рукав проходившего мимо служащего гильдии. Богатый, щедро украшенный шелковый рукав.
— Мой сын… — начала она.
Телохранитель члена гильдии оттолкнул ее ржаво-оранжевой плетью. Он предостерегающе сдвинул чехол с оружия, уводя хозяина прочь.
— Руки прочь, скотина, — вырвалось из его усиленной воксом глотки, резко и без эмоций.
— Мой сын, — повторила Ливи, пытаясь вытолкнуть коляску из человеческого потока.
Йонси безмятежно смеялась, укутанная в шерстяное одеяльце. Ливи перегнулась через навес коляски, чтобы приласкать дочь.
Но мысли ее путались. На нее налетали люди, толкая коляску, она с трудом удерживалась на месте. Что же творится? Почему все это произошло в тот единственный день месяца, когда она отправилась в Коммерцию за покупками? Гол хотел новые холщевые рукавицы. От погрузки руды на руках волдыри.
Так просто. И вот — началось! А она так и не купила рукавицы…
Ливи почувствовала, как слезы покатились по щекам.
— Далин! — позвала она.
— Я здесь, мам, — раздался слабый голосок, едва различимый сквозь вой сирены.
Ливи обняла десятилетнего сына с таким пылом, словно больше не собиралась отпускать никогда.
— Я нашла его у западного выхода, — добавил чей-то голос.
Ливи подняла взгляд, не размыкая объятий. Девушке на вид было лет шестнадцать. Шлюшка из Наружных трущоб, с клеймами и пирсингом трущобной банды.
— Но он в порядке.
Ливи быстро осмотрела мальчика, проверяя, не ранен ли.
— Да… Да, он в порядке. Ты ведь в порядке, Далин, да? Мама здесь…
Ливи взглянула на трущобную девку.
— Спасибо тебе. Спасибо за…
— Да все нормально.
Девушка провела рукой, унизанной кольцами, по выбеленным волосам.
Девушка напрягала Ливи. Эти клейма, серьги в носу. Метки банды.
— Да, да… я у тебя в долгу. Но сейчас нам надо идти. Держись за руку, Далин.
Девушка шагнула наперерез коляске, когда Ливи попыталась повернуть.
— И куда вы? — спросила она.
— Не думай меня останавливать, трущобная! У меня нож в сумочке!
Девушка отступила, улыбаясь.
— Не сомневаюсь, я просто спросила. Вагоны переполнены, а лестница — не место для женщины с ребенком и коляской.
— О.
— Может, я могла бы помочь решить проблему с коляской?
«И забрать мою кроху… забрать Йонси к тем тварям, как поступают отбросы вроде тебя в наружных трущобах там, за рекой!»
— Нет! Спасибо, но… Нет! — рявкнула Ливи и оттолкнула бандитку коляской. Она потащила сына за собой, все больше поддаваясь панике.
— Просто хотела помочь, — пожала плечами Тона Крийд.
Течение реки было слабым, и густая пена с каменной крошкой медленно плыла по водам Хасса. Портовый рабочий Фолик отвел свой обшарпанный, покачивающийся паром «Магнификат» от северного берега и двинулся к главным пристаням, что должно было занять восемь минут. Дизельный мотор скрежетал и кашлял. Фолик сбавил обороты и лавировал между баками с отходами, продвигаясь по искусственному каналу. Серые речные птицы с крючковатыми розовыми клювами вспархивали с ящиков гомонящей тучей. По левому борту «Магнификата» каменные сваи двухсотметрового Хасского виадука бросали на воду длинные холодные тени.
Проклятые сирены! Что там случилось?
Мясорубка сидел на носу, высматривая новые препятствия в реке. Он махнул Фолику, и тот медленно двинул паром правым бортом, качая волной обломки и буйки.
Фолик разглядел толпы на пристани. Огромные толпы. Он ухмыльнулся.
— Ох и нагреем мы руки на этом, Фол! — прокричал Мясорубка, отматывая просмоленный фал от кат-балки.
— Да похоже, — пробормотал Фолик. — Главное — успеть потом потратить…
Мерити Часс примеряла длинные платья у портного, когда раздались первые сигналы тревоги. Она замерла, уставившись на собственное бледное перепуганное лицо в зеркале. Сигналы звучали издали, почти что жалобно здесь, в Среднем хребте, хотя и местные сирены вскоре подключились. Из прихожей портного вбежали ее служанки и помогли ей надеть ее собственное платье.
— Говорят, Зойка собирается воевать! — сказала служанка Франсер.
— Прямо как раньше, во времена Торговой войны! — добавила служанка Уолт, затягивая корсаж.
— Меня учили лучшие преподаватели улья. Я знаю о Торговой войне. Она стоила улью больше крови и денег, чем какое-либо другое событие в его истории! Что здесь смешного?