- Пришелец, - прошипел он. Остальные встрепенулись, поднимая оружие.
- Бей!!! - заорал главарь, выхватывая меч. Остальные бросились вперед, потрясая оружием и воплями подбадривая себя.
Я успел вскинуть арбалет и выстрелить в ближайшего. Выстрел получился тот еще - стрела пролетела над плечом командира, но по случайности попала в лицо тому, кто был за ним, стражнику без шлема. Болт вонзился прямо в распяленный рот стража, заставив его захлебнуться криком. Пройдя по инерции еще пару шагов, он упал навзничь. Остальные трое успели преодолеть разделявшее нас расстояние и разошлись, обходя меня с разных сторон. Я швырунл арбалет в одного, выхватил кошкодер, бросился на того, у кого была перевязана рука. Тот замешкался, пытаясь отразить мою атаку, поймал мой взгляд и замер - ровно на секунду, нужную, чтобы пропороть ему горло. Пока он бессильным мешком падал на землю, капитан попытался достать меня копьем. Оружие ударило в кирасу, соскользнуло. Третий, хромой, пока отставал. Я порвал дистанцию, наотмашь рубанув капитана. Тот попытался отступить, но клинок все же достал его, распоров кольчугу, но других видимы повреждений, похоже, не причинив
Я попытался поймать его взгляд, но безуспешно - тот глядел исподлобья, отступая и выставив вперед копье, пытаясь держать дистанцию. Я снова пошел на него, сбил ударом летящий в грудь наконечник, на обратном движении рубанул по шее. Удар пришелся в плечо, смазался, не сумев пробить кольчуги. Второй страж ударил меня сбоку, я попытался прикрыться щитом, но клинок все же рубанул меня по руке. Я попытался пройти между ними, ударив копейщика еще раз, но тот легко ушел от удара. Теперь я оказался между двумя бойцами, вынужденный подставить кому-то спину. Удар следует тут же - хромой вгоняет короткий клинок мне в спину, почти валит на землю. Я бью с разворота, высвобождаясь и уходя от возможного укола копьем. Удар приходится в руку, почти перерубая ее. Страж воет, роняя оружие. Я делаю подшаг, бью его яблоком клинка в лицо, отбрасывая назад. Копье со скрежетом царапает бок кирасы. Выпад - и хромой падает, с рассеченным лицом. Я разворачиваюсь - как раз, чтобы увидеть летящее мне в бок копье. Времени уклониться или парировать нет - только принимать. Но сухой хлопок сбивает атаку - капитан, поймав плечом болт, не удерживает оружие и оно пронзает воздух рядом со мной. Короткий удар в шею - и он падает на залитую кровью дорогу. Я оглядываюсь. Ианна стоит на крыше соседнего дома, деловито перезаряжая арбалет. Я киваю, и приступаю к мародерству.
Прежде всего, мне нужно сменить кольчугу. Та, что у однорукого - самая целая, но этот дрищ почти в два раза тоньше меня и ниже почти на голову, наверняка она не пойдет. Капитан и хромой примерно моей комплекции, но их броня пострадала в бою куда сильнее. Впрочем, наверняка меньше моей. Я стянул кольчугу с хромого, удовлетворенно отметив, что на самом деле она почти целая. Переодевание занимает у меня несколько минут. Подумав, возвращаю кирасу на место, несмотря на три дырки в спине и две на груди. В поясном кошеле у капитана приятно звенит - забираю монеты вместе с кошелем, прихватив так же короткий кинжал с широким лезвием и украшенной рукоятью.
- Эй! - подает голос Ианна. - Там впереди, похоже, что-то серьезное затевается.
С крыши ей, конечно, виднее. Мне отсюда слышны только крики и лязг серьезной свалки, не меньше чем на пару сотен человек - и что-то еще, что пока я не могу разобрать.
- Пойдем посмотрим?
Избегая широких улиц, мы прошли к центру - благо идти оставалось всего пару кварталов. Всюду валялись трупы, дома горели, пламя перекидывалось с одной постройки на другую, выедая все деревянные части, оставляя одну растрескавшуюся, почерневшую глину. Чем ближе мы подходили, тем ожесточеннее становились схватки вокруг. Теперь это дрались не мародеры - хорошо вооруженные и умелые бойцы истребляли друг друга с жутким остервенением. Теперь бегары были вооружены не многим хуже стражи - в доспехах с тяжелыми щитами, кпоьями и луками, они уверенно теснили менее многочисленных людей архонта. Мы с Ианной пробивались к площади, не разбирая, кого убиваем - впрочем, в нас не видели союзников ни те, н другие.
Когда мы выбрались на площадь, битва там уже давно утратила всякое подобие организации, превратившись в хаотичную беспощадную бойню. Противники смешались, раздавая удары налево и направо. Единственные, кто сохранял подобие порядка в этой кровавой бане, были Бессердечные. Возвышаясь над толпой, они тройками стояли на нижних ступенях храма, охраняя подъем и не давая бунтовщикам сделать ни шагу. В целом же, люди архонта были в явном меньшинстве, на каждого приходилось трое-четверо нищих. Выучка стражей не помогала им в этой свалке, а длинные копья были почти бесполезны. Они дрались короткими мечами и отпорами и каждый павший успевал забрать с собой одного-двоих.
Я врубился в толпу, раздавая удары всем, кого видел. В основном под мой клинок попадали оборванцы и нищие, примкнувшие к мятежу, но пару раз я доставал и беггаров, едва успевавших сообразить, что их свалило.
Меня охватил странный раш, кровавое опьянение. Я чувствовал, как брызжет в лицо горячая кровь, чувствовал, как дрожит клинок, пробивая плоть и разрубая кости. В эти мгновения я чувствовал себя царем, даже не царем - богом, древним языческим божеством войны и смерти, воплощением гнева. Меня били в ответ, но я не чувствовал боли и ран, убивая всякого, кто попадался мне под клинок.
Стрелы стальными жалами впивались в меня, копья и клинки рассекали броню и тело. Я чувствовал, как горячими потоками течет по воспаленной коже кровь, как прилипает к телу промокшая ткань, когтями скребут раны разрубленные звенья кольчуги. Скольких я свалил, и скольким удалось достать меня - не знаю. Я прошел шагов десять-пятнадцать, не больше, прежде чем тяжелый, хрипящий вопль пронесся над площадью, перекрывая неимоверный гвалт битвы.
Я обернулся - слева, там, где на площадь выходила широкая центральная улица, толпа раздалась в стороны, словно листья, сметенные порывом ветра. Земля вздыбилась, словно гнойный нарыв, поднявшись на несколько метров, сбивая с ног тех, кто не успел убраться, обрушивая стены ближних домов. В следующую секунду земля раскололась, высвободив исполинский поток хаотичной плоти. Огромное тело, словно сплетенное из множества извивающихся щупалец, шипов, жал и конечностей. Невозможно было понять, одно ли это существо или колония мелких, отвратительных монстров. Поднявшись в воздух метров на пять, оно обрушилось на толпу, как огромных хлыст. Вопли ужаса и боли наполнили дрожащий от напряжения воздух. Монстр не делал различий между стражами и беггарами, разрывая и разбрасывая тела, словно кукол. В считанные мгновения он достиг подножия пирамиды, где его встретили бессердечные. Они были единственными, кто не впал в священный ужас от вида чудовища. Преодолеть их кордон с наскока не удалось - исполины двигались с невероятной скоростью и точностью, уходя от могучих ударов - и одновременно нанося удар за ударом.
Пространство между ними и мной если не очистилось, то порядком обезлюднело - теперь у меня был вполне реальный шанс добраться туда. Раздавая удары тем, кто еще стоял на моем пути, я двинулся вперед.
Теперь, когда до монстра оставалось не больше десяти метров, я мог хорошо разглядеть его. Действительно, это была какая-то жуткая колония - множество тел сплетались в одну невообразимую многоножку - мертвых человеческих тел, изувеченных и соединенных между собой ржавым металлом прутов и скоб, словно какой-то безумный мастер соединил их в единый механизм. Руки, ноги, торсы, мужские и женские, молодые и старые, в жутких ранах с бледными краями, бескровных, скользкая кожа покрытая жуткой бесцветной слизью, темные пятна гниения, вздутые суставы... Если сопротивление Бессердечных его смутило, то лишь на миг - теперь оно атаковало Воинов Дера, стремительно и эффективно, уничтожая их одного за другим.
В длину монстр был около двадцати метров, в обхвате - метра два. Я оказался рядом с ним, пока еще толком не зная, что мне делать и как ему повредить. Впрочем, меня заметили раньше - я едва успел уйти от выгнувшейся петлей плоти, ударившей словно хлыстом в булыжник мостовой в том месте, где секунду назад стоял я. Только инстинктивный прыжок уберег меня от верной смерти, я откатился, поднялся на ноги, отбросив кошкодер и выхватив панцербрехер.