Конечно, бывают ситуации, когда мы хотим, чтобы человек не только понимал наши чувства, но и имел свои собственные. Когда мы ищем дружбы или любви, мы хотим заботиться о других так же, как они заботятся о нас. Следовательно, когда мы рассматриваем вероятность автоматизации различных социальных ролей и рабочих мест, возникает важный вопрос: чего же на самом деле хотят люди? Хотят ли они только решить проблему, или они хотят установить отношения с другим сознательным существом?
Например, в спорте мы знаем, что роботы могут двигаться гораздо быстрее людей, но нам неинтересно смотреть, как роботы соревнуются на Олимпийских играх. То же самое можно сказать и о шахматных мастерах-людях. Даже если они безнадежно уступают компьютерам, у них все равно есть работа и многочисленные поклонники. Нам интересно наблюдать за спортсменами и шахматными мастерами, потому что их чувства делают их гораздо более близкими, чем роботов. Мы разделяем с ними эмоциональный опыт и можем сопереживать их чувствам.
А как насчет священников? Как бы ортодоксальные иудеи или христиане отнеслись к тому, что их свадебную церемонию будет вести робот? На традиционных еврейских или христианских свадьбах задачи раввина или священника можно легко автоматизировать. Единственное, что нужно сделать роботу, - это повторить заранее определенный и неизменный набор текстов и жестов, распечатать сертификат и обновить центральную базу данных. Технически роботу гораздо проще провести свадебную церемонию, чем управлять автомобилем. Тем не менее многие полагают, что водители-люди должны беспокоиться о своей работе, в то время как работа священников-людей безопасна, потому что верующие хотят от священников отношений с другим сознательным существом, а не просто механического повторения определенных слов и движений. Утверждается, что только сущность, способная чувствовать боль и любовь, может соединить нас с божественным.
Однако даже те профессии, которые являются уделом сознательных существ, например священники, в конечном итоге могут перейти к компьютерам, поскольку, как отмечалось в главе 6, компьютеры однажды могут обрести способность чувствовать боль и любовь. Даже если они не смогут этого сделать, люди, тем не менее, будут относиться к ним так, как будто они могут это делать. Ведь связь между сознанием и отношениями идет в обе стороны. Когда мы ищем отношения, мы хотим установить связь с сознательным существом, но если мы уже установили отношения с каким-то существом, мы склонны считать, что оно должно быть сознательным. Так, если ученые, законодатели и мясная промышленность часто требуют невозможных стандартов доказательств, чтобы признать, что коровы и свиньи обладают сознанием, то владельцы домашних животных считают само собой разумеющимся, что их собака или кошка - это сознательное существо, способное испытывать боль, любовь и множество других чувств. На самом деле у нас нет способа проверить, кто именно - человек, животное или компьютер - обладает сознанием. Мы считаем существ сознательными не потому, что у нас есть доказательства этого, а потому, что у нас складываются с ними близкие отношения и мы привязываемся к ним.
Возможно, чат-боты и другие инструменты искусственного интеллекта и не обладают собственными чувствами, но сейчас их обучают вызывать чувства у людей и вступать с ними в интимные отношения. Это вполне может побудить общество начать рассматривать хотя бы некоторые компьютеры как сознательные существа, предоставляя им те же права, что и людям. Юридический путь для этого уже проработан. В таких странах, как Соединенные Штаты, коммерческие корпорации признаны "юридическими лицами", обладающими правами и свободами. ИИ может быть включен в состав корпорации и таким образом признан аналогичным образом. Это означает, что даже те виды работ и задач, которые зависят от формирования взаимных отношений с другим человеком, потенциально могут быть автоматизированы.
Ясно одно: будущее занятости будет очень нестабильным. Нашей большой проблемой будет не абсолютная нехватка рабочих мест, а скорее переобучение и адаптация к постоянно меняющемуся рынку труда. Вероятно, возникнут финансовые трудности - кто будет поддерживать людей, потерявших старую работу, пока они находятся в переходном периоде, осваивая новый набор навыков? Наверняка возникнут и психологические трудности, ведь смена работы и переобучение - это стресс. И даже если у вас есть финансовая и психологическая возможность справиться с переходом, это не будет долгосрочным решением. В ближайшие десятилетия старые рабочие места будут исчезать, появятся новые, но и новые рабочие места будут быстро меняться и исчезать. Поэтому людям придется переобучаться и заново создавать себя не один, а много раз, иначе они станут неактуальными. Если три года высокой безработицы могли привести Гитлера к власти, то что могут сделать с демократией бесконечные потрясения на рынке труда?