— Когда я пришел в кладовку, чтобы взять одеяла, он стоял в дверном проеме какой-то ошарашенный. Даже не узнал меня сначала. Потом буркнул, что уедет на несколько дней, чтобы я не беспокоился.
Все с тем же хмурым выражением лица Шейн открыл дверь и пропустил Дженни.
Они молча седлали лошадей, и Дженни вспомнила разговор с Баком. Единственное, о чем она не сказала Шейну, — это о странном вопросе касательно ее индейского имени…
Солнце скрылось за огромным набухшим облаком, стало заметно холоднее. Дженни ехала следом за Шейном по знакомой тропе, вверх по склону. На вершине холма он подождал ее. Дженни остановилась рядом, подняла шарф до носа, повязала его туже и подтянула шнурки куртки — снизу, на поясе и у капюшона. Шейн смотрел куда-то вдаль, на восток, и Дженни, проследив направление его взгляда, увидела десятка два овец, скучковавшихся у двух грузовиков: рабочие, открыв задние борта, кормили животных.
— Ну что, поскачем? — спросил Шейн после паузы.
Дженни посмотрела ему в глаза, грустные, озабоченные — из-за непогоды или из-за Бака, она не знала, — и не стала спрашивать.
— Езжай вперед, — пробормотала она.
Шейн слышал, что Дженни скачет след в след за его лошадью, и мог спокойно разобраться с мучившими его вопросами. Эта прогулка верхом, вообще-то, была не самая умная его идея. Туча становилась все темнее. Его пугало даже не то, что из-за глубокого снега они не смогут быстро добраться до дома, а то, что они заблудятся и ему придется быть наедине с этой лукавой женщиной. Конечно, Джош уже вернулся от Виллингсов, и в его присутствии, скорее всего, ничего сверхъестественного не произойдет. Если память не изменяет, Джош говорил, что в доме даже внутренние двери еще не навешены.
Шейн ехал крупной рысью. До старого фермерского дома оставалось не более мили. Теперь, когда он решил, как себя вести с Дженни, его мысли переместились на Бака. Кроме ежегодных отсутствий во время перегона скота на летнее пастбище и обратно, когда в последний раз Бак отлучался с ранчо? Года два назад. И всегда навещал своих друзей, которые еще жили в резервации. Каждый раз он заранее планировал, свои поездки и в течение нескольких недель говорил только об этом. Что же сейчас вывело старика из равновесия? Что он задумал?
На подъезде к ферме Шейн замедлил ход, Дженни ехала рядом, справа.
— Слава Богу! — сказала она. — Наконец-то приплюхали!
Он засмеялся этому ее словцу, и они уже медленным шагом подъехали к сараю, стоящему за домом, с восточной его стороны.
Вычистив лошадей и задав им душистого сена, они по глубокому снегу побрели к двухэтажному фермерскому дому. Шейну бросились в глаза дрова, аккуратно сложенные поленницей у бокового входа, и огромная, из грубого камня, печная труба, возвышавшаяся над крышей.
Сейчас он разведет огонь в печи — все-таки занятие. Войдя в пустой дом вместе с Дженни, он ощутил необычайный комфорт. Может быть, ему повезет, погода действительно испортится, и им придется остаться здесь, осмотреться, растопить камин, перекусить не спеша…
— О-о, смотри-ка! — Дженни стояла посреди просторной кухни, запрокинув голову, с широко открытыми, изумленными глазами. Ее взору предстали целые ряды застекленных шкафчиков с красивыми резными дверками, расположенные по периметру на высоте полутора метров, высокий сводчатый потолок, богатая внутренняя отделка. Она вертелась на месте, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону, как девочка в Диснейленде. Сумку она положила на карточный столик, стоявший перед черной пузатой плитой, выступавшей из стены в углу. Рядом располагалось большое окно, обрамляющее, как картину, покрытые снегом сосны на склоне холма. Повернувшись назад, Дженни увидела старинную белую печь и, будто опомнившись, что она не одна здесь, восторженными глазами посмотрела на своего спутника.
— Шейн, ты и не говорил мне, как здесь красиво! Я теперь понимаю, почему Джош так увлечен идеей отреставрировать этот дом. — Она откинула капюшон, сняла перчатки, схватила Шейна за руку и потащила за собой. — Пойдем! Мне не терпится увидеть остальные комнаты.
Шейн, левой рукой затолкав свои перчатки в карманы, правой сжал ее руку. Он почувствовал, что возбуждение охватывает его все сильнее, что он в опасности. Шейн, однако, взял себя в руки и даже произнес несколько слов, когда проводил Дженни через гостиную, парадную столовую, через помещение на первом этаже, которое должно было стать главной спальней, и ванной комнатой с суперсовременной сантехникой. Она изумленно ахала.