Довольный, что его не заметили, Билли на цыпочках поспешил в кабинет Макса и, сев у стены, стал одеваться. Потянуло в сон. Хорошо бы одеяло натянуть… дедушка любит, чтобы на первом этаже было прохладно. Он обхватил себя руками, чтобы согреться, и, прижавшись щекой к стенке, замер.
Саванна кричала все громче, и от сострадания слезы наворачивались ему на глаза и скатывались по холодным щекам. Поскорее бы приехали папа и дедушка. Вскоре он задремал.
Схватки стали продолжительнее, перерывы между ними — короче. Дженни уже дважды перечитала второй раздел, решив, что роды сейчас именно в этой стадии.
— Ханна! Как только закончатся схватки, дай Саванне кислород.
Ханна взяла в руки трубку, висевшую на стене, и приготовилась.
— Саванна, дыши глубже в перерыве между схватками; если почувствуешь, что тебя тянет вытолкнуть, выталкивай во время приступа боли. Хорошо?
Саванна кивнула. Ханна дала ей кислород.
— Бабушка, надевай перчатки.
Мэри не пропустила мимо ушей, как назвала ее внучка, и, натягивая перчатки, довольно улыбнулась.
Саванна уперлась локтями, и Ханна подложила подушки ей под спину. Саванна застонала от боли и принялась тужиться; лицо ее сделалось красным, как свекла. Затем откинулась на подушки, обессиленная.
Казалось, силы Саванны на исходе. Еще дважды она тужилась, прежде чем ребенок появился на свет.
— Это мальчик! — воскликнула Дженни. Мэри положила новорожденного на живот Саванне.
— Он такой красивый! — прошептала Саванна.
Пальчики малыша уже ощупывали свой ротик, а губки сложились в трубочку, готовые производить сосательные движения.
В горле у Дженни образовался комок, она готова была разрыдаться, но сдержалась. Чувство радости и любви охватило ее. Никогда ей не забыть этого дня. Она видела, что ее бабушка чувствует то же самое. Ее добрая, тихая, мудрая бабушка.
Придерживая головку и тельце ребенка одной рукой, другой Мэри осторожно мыла младенца при помощи мягкой тряпочки. Новорожденный протестующе плакал.
Дженни протянула Мэри две свежие пеленки, и та одной вытерла маленькое тельце, а во вторую завернула и вручила сверток нетерпеливо ожидающей матери.
Саванна погладила малыша, и он успокоился, перестал плакать.
Повернувшись, Мэри встретилась взглядом с Дженни. Она сняла перчатки, притянула внучку к себе и шепнула ей на ухо:
— Я горжусь тобой, моя Дженни.
Дженни тоже хотела что-то сказать, но не могла: комок встал у нее в горле. Тогда она просто прижала Мэри к себе, в этот жест вложив все свои чувства.
Мэри поправила младенца, чтобы Саванне удобнее было его держать. Дженни подошла к изголовью кровати, убрала со лба Саванны спутавшиеся пряди влажных волос.
— Я и не думала, что вы… что вы… — Саванна от смущения не могла подобрать слова благодарности и просто пожала руку подруге. — Я так люблю тебя, Дженни. И так рада, что ты здесь, рядом.
— Я тоже. — Дженни смущенно хихикнула, чтобы не расплакаться. — Но я бы не возражала, если б и Макс тоже был тут.
Лицо Саванны вдруг погрустнело.
— И Райдер… — Она осеклась, заслышав голоса мужчин. — Они здесь!
— Ну да, конечно! — недовольно буркнула Ханна. — Когда мы все за них сделали! Приехали на готовенькое! Мужчины и есть мужчины.
Все засмеялись.
А в соседней комнате Билли, обняв колени руками и упершись в них подбородком, заплакал. Он был рад, что с Саванной и ребенком все в порядке и что дедушка наконец приехал. Но… ребенок. Билли громко всхлипнул и вытер слезы рукавом. Надо вернуться в свою комнату, пока его не хватились. Папе не понравится, что Билли так поздно не спит.
Глава девятая
В дороге нервы их были на пределе. Макс столько раз извинялся, что забыл сотовый телефон, — в конце концов Райдер, не выдержав, даже прикрикнул на него, чтоб он замолчал. Все мысленно считали мили, оставшиеся до дома.
Шейну, конечно, хотелось успокоить не находящего себе места Райдера, но в глубине души он сам тревожился и поэтому молчал и гнал, сколько позволяли условия дороги. Наконец они приехали, и Шейн лихо остановился у бокового входа. Райдер чуть ли не на ходу выпрыгнул из машины и бросился в дом; остальные последовали за ним. В кухне никого не было, в гостиной — тоже.
Райдер побежал через прихожую на свою половину, нашел там спящего без задних ног Бака, насилу растолкал его.
— Где моя жена? — заорал он как сумасшедший.
Бак только недоуменно моргал спросонья, ничего не понимая, потом, уразумев, наконец, в чем дело, ткнул пальцем.