— Э-эй, очнись! — Она легонько толкнула его плечом, и Шейн снова задышал.
Они зашли в багажное отделение, где им сообщили, что вещи Дженни сейчас летят в Миннеаполис и их придется возвращать следующим рейсом.
На подъезде к Ливингстону Джейн узнала, какие новости Шейну «посчастливилось» подслушать в пятницу вечером. Она не проронила ни слова, просто слушала и слушала, понимая, как важно, что Шейн изливает ей душу.
Остальную часть дороги Шейн со вздохами и длинными паузами поведал ей, что с ним происходило потом.
Когда свернули с шоссе № 90 на юг, к ранчо, Дженни спросила:
— Как ты собираешься все это объяснить дома?
— Не знаю… Я думаю, надо начать с отца. Если он здесь.
— Когда я уезжала, разговоров о его отъезде не слышала. Хотя вообще-то… тогда все было как в тумане, и я не понимала, что говорилось вокруг.
Шейн сжал ее руку.
— Прости меня, Дженни. Тебе, похоже, было очень плохо.
Заслышав машину, Саванна выбежала на крыльцо. Дженни выпрыгнула из пикапа, подруги обнялись, смеясь и плача одновременно. Когда они вошли в дом, держась за руки, Ханна встретила их сияющей улыбкой.
— Ну, ну… Как гнутое пенни — все время возвращаешься. — Она от души рассмеялась, потом сняла фартук, повесила его на крючок. — Как раз вовремя, к обеду. — Она шлепнула Дженни по спине и пошла в свою комнату. В кухню вошел Макс.
— Дженни, рад тебя видеть! — Он притянул ее к себе, обнял. — И тебя тоже, сынок! — повернулся он к Шейну. — Какие неотложные дела заставили вас исчезнуть так неожиданно?
Шейн растерянно переводил взгляд с Дженни на Макса и опять на Дженни.
— У тебя время есть? Поговорить бы надо.
— Конечно. Может быть, разожжем камин в гостиной? Как насчет коктейля?
— Нет, спасибо. Не лучше ли в твоем кабинете?
Макс недоуменно посмотрел на него.
— Хорошо, сын. Как тебе удобно.
Дженни глядела в спину удаляющимся Максу и Шейну. Сердце сжалось у нее в груди.
— Дженни! — Саванна неожиданно выросла рядом. — Что происходит?
— Это долгая история, — сказала Дженни, все еще провожая взглядом мужчин. — Как дети?
— Христиан спит, а Билли помогает Райдеру ухаживать за лошадьми.
— Христиан? Так вы дали ему имя?
— Да. Он появился на свет под Рождество. Да и мои молитвы Бог услышал. Так что… Я не знаю, как ты, а я молилась тогда всю ночь…
— Христиан Мэлоун… Мне нравится.
— Это вообще-то Райдер придумал. Это производное от имени его матери — Кристина.
Кристина, подумала Дженни. Мать Шейна. Он ничего не говорил о матери, после того как узнал, что его родной отец — не Макс. Так много еще недосказанного…
— Пойдем, — сказала Саванна, подталкивая Дженни в гостиную. — Там на столе много чего осталось от обеда. — Она обняла Дженни за плечи. — Я так рада, что ты вернулась. Повеселимся на Рождество!
Они поговорили о том, где и как Шейн нашел ее, и потом, взяв с Саванны клятвенное обещание, что она не проговорится Райдеру и Джошу, Дженни поведала ей всю историю до конца.
— Шейн сказал, что сам им расскажет, — добавила она.
— Бедняжка Шейн. Ты только вообрази! В возрасте тридцати трех лет узнать, что твой отец… — Саванна боялась даже произнести это вслух. — Какая, должно быть, травма для него.
* * *Дженни знала, что пятница была для Шейна сущим кошмаром. Они так увлеклись разговором в дороге, что она не догадалась спросить, как он себя чувствует. Да, она слышала по его голосу, что ему больно, плохо, но он убедил ее, что сейчас, когда они вместе, все хорошо, и она как дура верила!
Дженни думала о Шейне и Максе, которые сейчас говорили друг с другом там, в кабинете. Она принимала боль Шейна как свою боль. А потом еще будет Бак, потом — братья Шейна, или наполовину братья! Сколько проблем! У Дженни голова шла кругом. И если ей было не по себе, можно вообразить, как плохо Шейну.
Саванна подбросила дров в огонь, затем вернулась на диван и, прижавшись к Дженни, спросила шепотом:
— Ты ему сказала?
Дженни наконец поняла, что ее решение пока не говорить о беременности было правильным. Она покачала головой и только усилием воли удержалась, чтобы не уткнуться в плечо подруги и не заплакать. Ей так не хотелось садиться в самолет, потерять их навсегда… Хорошо, что не улетела. Тем не менее в их отношениях с Шейном далеко не все еще было ясно. И Шейн до сих пор не признался ей в любви. Он не хотел, чтоб она уезжала, — это так, но до признания и счастливого конца, о котором она мечтала, еще очень далеко.
Саванна погладила Дженни по спине. Подруги молча смотрели на огонь. Мысли Дженни перенеслись в кабинет, где сейчас находились Макс и Шейн. Она отчетливо представила себе лицо Макса, когда Шейн выложит ему все, что знает.