Выбрать главу

— Я хотел сказать о Дженни… — неуверенно начал Райдер.

Шейн уже собрался сказать что-то резкое, типа того, что здесь и так много советчиков кругом, но в этот момент распашные двери конюшни открылись и вошла Дженни.

— Райдер! — бросилась к нему Дженни, и он закружил ее в объятиях. — Я так рада тебя видеть!

— И я тоже! Ты не представляешь, как счастлива была моя жена, когда узнала, что ты приедешь! Что ж, ребята, извините, но я обещал помочь Билли с каким-то там грандиозным проектом для школы. — Он обернулся и подмигнул Шейну, затем вышел, прикрыв за собой дверь конюшни.

Шейн старался сосредоточиться на сбруе. Но вскоре дух мягкого сена был вытеснен ароматом женщины, которая привела его в такое смятение. Гнедой мерин тихо заржал и мордой потянулся к ней, чтобы потереться о плечо. Дженни принесла корочку соленого хлеба, и конь аккуратно взял угощение с ладони. Дженни погладила его по шее.

— Как поживаешь? Ты меня помнишь, а-а?

Неплохо у нее получается с животными, если учесть, что она родилась и выросла в городе.

— Ну что, поедем?

— Поедем.

Шейн подал ей поводья и пошел за своей лошадью, которая была через два стойла.

Они вывели лошадей и сели верхом, Шейн отважился посмотреть Дженни прямо в глаза.

— Ты действительно хочешь прогуляться верхом?

Она твердо, без улыбки, взглянула на него.

— Посмотрим, там видно будет.

Они миновали загон и поднялись по белоснежной поверхности нераспаханного пологого склона. Бескрайняя равнина с разбросанными тут и там одиночными холмами и грядами покрытых снегом гор на горизонте расстилалась перед ними. Гнедой, опустив голову, вдруг фыркнул так громко, что Дженни рассмеялась.

— Ну вот, так-то лучше, — сказал Шейн, но Дженни сделала вид, что не понимает, о чем это он, хотя все прекрасно поняла. Почему она была так холодна, чуть ли не враждебна к нему с самого начала, с самолета? Зачем? Чтобы держать его на безопасном расстоянии? Глупо. Глупо не радоваться такому чудному дню.

Она погладила гриву коня, прищурившись, посмотрела на ярко-синее небо. Бескрайние просторы сделали ее проблемы такими крошечными, несущественными, словно несколько еле заметных точек на свежепобеленной стене. Дома она изнывала от одиночества, а здесь, глядя, как горы на горизонте сходятся с бескрайним небом, чувствовала мир в душе, ощущала себя частью этой первозданной природы.

Шейн, тронув поводья, развернул лошадь и встал к Дженни лицом.

— Тебе не холодно?

Если ей и было холодно минуту назад, то сейчас ее бросило в жар. Она почувствовала прикосновение его уверенных пальцев с внутренней стороны шарфа.

— Эй, ты что делаешь?

Глаза их встретились.

— У тебя очень нежная кожа. А здесь с морозом шутки плохи. — Он обмотал ей шею шарфом, завязав узлом сзади, как ребенку, затем посмотрел ей в глаза своим особенным, проникающим взглядом. Она почувствовала себя обнаженной, открытой, без единого секрета. — Может быть, объявим перемирие на то время, пока ты здесь?

— Я и не знала, что мы в состоянии войны, — довольно резко ответила она и тотчас заметила на его лице разочарование. Он тронул поводья и стал разворачивать лошадь, но Дженни схватила его за куртку. — Хорошо. Мир?

Его взгляд повеселел.

— Хочешь посмотреть ферму Джоша? Это минут пятнадцать верхом, вон за тем холмом, — Шейн показал рукой на восток, туда, где у холма росли запорошенные снегом сосны.

— Хочу.

Они ехали друг за другом: Шейн — впереди, Дженни — за ним. Миллионы крошечных снежинок сверкали на солнце; с восторгом и умилением она любовалась этой красотой и не могла наглядеться.

За рекой, поодаль, милях в двух, виднелся дымок, поднимавшийся из трубы старого фермерского дома с огромным крытым крыльцом, рядом стоял накрытый брезентом трелевочный трактор.

Даже издалека дом Джоша казался теплым и уютным, расположившись, как птичье гнездо, между соснами и осинами, растущими по склонам двух холмов. Джойвел. Это место забил для себя Джо Мэлоун еще сто лет назад. На много миль вперед расстилались поля, и Дженни представила, как летом здесь будут колоситься хлеба.

— Раньше эта земля принадлежала прадеду и прабабушке, они первые оказались тут, на западе. Потом прадед построил ранчо, а уж вслед за тем отец расширил его, сделал эти пристройки, сарайчики…

— Здесь очень красиво. Я понимаю, почему Джош так загорелся.

— А вот отец считает, что настоящий владелец ранчо совсем не должен заниматься сельским хозяйством. — Он, ухмыльнувшись, поправил свою широкополую шляпу.