Посредством своих наставлений, книг, миссии и через других преданных Шрила Прабхупада постоянно привносил осознание вечных взаимоотношений ученика с гуру и Кришной. После ухода Прабхупады общение с ним можно обрести тем же самым способом, при условии, что его последователи смиренны. Когда один преданный спросил Прабхупаду, находится ли духовный учитель в сердце ученика, он ответил: «Да, если ты позволишь мне туда войти».
(Джая Мадхава дас, Раначор дас, Сакши-Гопала дас, интервью)
2-11 «Кто это рисовал?»
Когда Шрила Прабхупада находился в Маяпуре, его обычный распорядок то и дело прерывался визитами гостей и сообщениями с различных фронтов его всемирной кампании против майи. Особенно интересными были моменты, когда Прабхупаде приносили сигнальные экземпляры его книг. Однако, когда он получил третий том Шестой песни «Шримад-Бхагаватам», где на обложке был изображен Господь Шеша, принимавший поклонение Чи-тракету и четырех Кумаров, Прабхупада лишь мельком взглянул на него и сразу вернулся к своему обычному распорядку. Он поднялся на крышу и сел на соломенную подстилку, греясь на солнце. Затем, после того, как слуга сделал ему массаж горчичным маслом, он омылся, принял прасад и в течение часа отдыхал в своей комнате наверху. Обычно он спускался из своей комнаты на крыше около четырех и принимал гостей в своей главной гостиной на втором этаже.
У Анакадундубхи даса была своя небольшая роль в ежедневном распорядке Шрилы Прабхупады: каждый день после обеда он приносил свежую цветочную гирлянду, а также наносил чандан Прабхупаде на лоб. В тот день, когда пришла Шестая песнь «Бхагаватам», Прабхупада снова взял ее в руки, когда спустился в свою комнату. Он стал внимательно рассматривать книгу, как он это обычно делал, просматривая сначала иллюстрации, а его ученик тем временем ждал с гирляндой и чанданом. Прабхупада вдруг заметил его и взглядом дал понять, что тот может надеть гирлянду и нанести чандан. Затем Прабхупада продолжил рассматривать книгу.
- Кто это рисовал? - спросил он, глядя на изображение Господа Шеши.
- Парикшит, - ответил Анакадундубхи, заглядывавший в книгу из-за плеча Прабхупады. Прабхупада перевернул страницу - там был изображен Маха-Вишну, возлежащий в Причинном Океане, а из Его гигантского тела исходили вселенные.
- А это кто рисовал? - спросил Прабхупада.
- Раначора дас, - ответил Анакадундубхи. Прабхупада продекламировал стих из «Брахма-самхиты»:
йасйаика-нишвасита-калам атхавалабйа
дживанти лома-виладжа джагад-анда-натхах
вшинур махан са иха йасйа каяа-вишешо
говинам ади-пурушам там ахам бхаджами
Прабхупада собирался перевернуть страницу, как вдруг капля влажного чандана упала с его лба на раскрытую книгу. Анакадундубхи испугался, ожидая, что Прабхупада отчитает его за слишком жидкий чандан, но Прабхупада лишь коснулся кусочка чандана ногтем и спросил:
«Что это?» Анакадундубхи ответил, но Прабхупада ничего не сказал. Обычно слишком жидкого чандана было достаточно, что вызвать у Прабхупады слова неодобрения, но в этот раз он был настолько поглощен «Бхагаватам», что просто продолжил рассматривать книгу, не обратив внимания на капельку сандаловой пасты, украшавшую теперь страницу.
(Анакадундубхи дас, интервью)
Читатель может задаться вопросом: «В чем смысл этой истории?» На этот можно ответить следующее: Шрила Прабхупада был настолько поглощен рассматриванием только что выпущенного очередного тома книги о Кришне, что не обратил внимания ни на ляпсус своего слуги, ни на то, что на книге осталось пятно. Эта история - портрет Прабхупады, пребывающего в состоянии экстатической концентрации. Также я хотел бы добавить, что «смысл» этой и других подобных историй заключается в их особом очаровании, а также в том, что они позволяют нам заглянуть во внутреннюю жизнь Прабхупады. Все, что помогает нам явственно почувствовать присутствие Прабхупады, обладает огромной ценностью; такие эпизоды суть наставления Вед, воплощенные в каждом действии Прабхупады.
Исследуя английскую литературу в поисках прецедентов книг в форме коротких историй, я обнаружил интересное эссе под названием «Трактат о коротких историях». автором которой является Исаак Дизраэли - писатель, живший в восемнадцатом веке. Его высокая оценка уникальной силы коротких историй в совершенстве применима в случае историй о Прабхупаде. Дизраэли пишет, что, хотя порой авторы коротких историй описывают слишком незначительные или тривиальные моменты, если личность, о которой идет речь, является поистине выдающейся, достойны упоминания любые эпизоды. «Что касается меня, - пишет Дизраэли, - то я был бы очень рад, если бы до нас дошли подробные жизнеописания Гомера, Платона, Горация, Виргилия и других великих людей. В этих случаях меня бы заинтересовали даже
мельчайшие детали». (Однако Дизраэли отмечает, что ему неинтересны даже важные эпизоды из жизни людей недостойных). В нашем случае, говоря о Шриле Прабхупаде, мы убеждены, что он - одна из наиболее выдающихся личностей, как с духовной, так и с чисто человеческой точки зрения. Поэтому можно быть уверенным в том, что с любовью рассказывать другим небольшие истории о Шриле Прабхупаде - достойное занятие. Однако, как я уже упоминал в предисловии к первому изданию, говоря о духовном учителе, необходимо принимать во внимание соображения этикета. Поэтому, излагая истории, которые могут быть неправильно истолкованы, я пытался более подробно объяснять их в примечаниях.
Прежде, чем отложить в сторону трактат Дизраэли о коротких историях, я хотел бы поделиться еще несколькими цитатами из этой книги, чтобы мы могли лучше оценить то благо, которые мы получаем от чтения коротких историй о Прабхупаде. Хотя размышления этого писателя восемнадцатого века относились не только к Описаниям чистого преданного, мы можем использовать их в отношении коротких историй о Шриле Прабхупаде.
«Разумный читатель зачастую обнаруживает нюансы (благодаря коротким историям), которые раньше оставались незамеченными. Он не видел этих тонкостей на большом полотне историка, но увидел на этих маленьких портретах. Благодаря таким воспоминаниям можно больше узнать о человеке, чем из исторических описаний. Истории присуще величие, которое держит нас на расстоянии от великих людей; воспоминания же дают ощущение доступности, позволяющее нам ближе познакомиться с этими людьми. В исторических описаниях мы являемся всего лишь частью толпы, наблюдающей яа этими великими личностями; когда же речь заходит о воспоминаниях, мы превращаемся в шпионов, обращающих внимание на каждую мелочь, на каждый эпизод. Хорошо подобранная история зачастую раскрывает характер личности сильнее, чем подробное описание, подобно Тому, как вспышка молнии порой раскрывает нам то, чего мы не видели при дневном свете. Поэтому невозможно собрать слишком много таких историй. Лишь ум, непривыкший размышлять, может жаловаться, что мы вспоминаем слишком много историй. Знание человека несовершенно только потому что у нас нет достаточно времени для изучения безграничной природы. Человеческую природу которая подобна огромному механизму невозможно понять на основе поверхностных Наблюдений; нужно внимательно изучать работу крошечных пружинок и маленьких колесиков. Давайте те же не будем слушать тех, кто утверждает, что чтение таких маленьких историй -удел тех, кто не отличается большим умом».
2-12 «Просто путешествуйте повсюду, включайте эту запись и танцуйте»