Когда мы упали и начали кататься по полу, я оказался внизу. Я безуспешно пытался освободиться. Трижды пробовал ставить ножницы, но мои короткие ноги не могли обхватить его громадную тушу, и он стряхивал меня, словно ребенка.
Ничего нельзя было сделать этому монстру. Пришлось удовольствоваться тратой последних сил на то, чтобы не остаться калекой. Единственный мой шанс заключался в том, что он утратит бдительность, и мне удастся перехитрить его.
Билли долго вертел меня, как куклу, пока наконец не потерял осторожность. Я лежал на спине. Рыжий громила стоял на коленях рядом и схватил меня за шею.
Он даже не знал такой простой вещи, что нельзя задушить противника, если его руки свободны и он знает, что рука сильнее пальца. У любого силача палец слабее руки среднего человека.
Я рассмеялся в его багровое лицо, взметнул обе руки, схватил его мизинцы и дернул. Раздался треск. Билли заревел. Я схватил следующие пальцы. Один из них хрустнул. Прежде чем сломался второй палец, он отпустил меня.
Я боднул его в физиономию и проскользнул между коленями. Мы оба вскочили на ноги.
В этот момент раздался звонок в дверь.
Азарт на лице Инес сменился страхом. Она закрыла рот ладонью.
— Спросите, кто там, — велел я.
— Кто... кто там? — спросила она ровным голосом.
— Миссис Кейл! — донесся с лестничной площадки негодующий голос. — Немедленно прекратите шум. Не удивительно, что жильцы жалуются. Неподходящее время вы выбрали для развлечений!
— Хозяйка дома, — прошептала смуглая женщина и громко добавила: — Извините, миссис Кейл. Это больше не повторится.
Из-за двери раздалось фыркание и звук удаляющихся шагов.
Инес Альмад с укором взглянула на рыжего Билли.
— Вам не следовало начинать драку, — обвинила она его.
Гигант униженно посмотрел на пол, потом на меня. Когда громила взглянул на меня, его лицо вновь побагровело.
— Извините, — пробормотал он. — Я предлагал этому парню выйти. Мы продолжим на улице, чтобы никому не мешать.
— Билли! — резко произнесла Инес, словно читала этому монстру правила поведения. — Вы уйдете и позаботитесь о своих ранах. Вы не выиграете этот поединок, потому что меня здесь убьют одну.
Гигант переминался с ноги на ногу избегая ее взгляда. На его физиономии появилось выражение крайнего несчастья, но он упрямо покачал головой.
— Я не могу уйти один, Инес. Мы должны закончить спор с этим парнем. Он сломал мне пальцы, а я должен сломать ему челюсть.
— Билли!
Она топнула ножкой и повелительно взглянула на него. Глядя на верзилу, можно было подумать, что он вот-вот ляжет на спину и задрыгает в воздухе лапами. Но Билли не уступал.
— Я должен, — повторил гигант. — Другого выхода нет.
С ее лица исчез гнев. Она нежно улыбнулась.
— Дорогой старина Билли, — прошептала смуглянка и направилась к секретеру, стоящему в углу. Когда Инес повернулась, у нее в руке находилась пушка, единственный глаз которой смотрел на Билли. — Убирайся! — промурлыкала она.
Рыжий парень соображал медленно. Только через минуту до него дошло, что женщина, которую он любит, гонит его, угрожая пистолетом. Этому громадному олуху было невдомек, что с тремя сломанными пальцами он не сможет ничего сделать. Через минуту наконец он направился к двери. Гигант в глубоком изумлении медленно передвигал копыта, не веря в происходящее. Женщина следовала за ним. Я обогнал процессию, чтобы открыть дверь.
Едва я повернул ручку, как дверь распахнулась, отбросив меня к стене.
На пороге стояли Эдуард Маруа и парень, которому я испортил портрет. Оба держали пистолеты.
Я посмотрел на Инес Альмад. Интересно, что предпримет в такой ситуации эта ненормальная. Однако она оказалась не такой безумной, как я думал. Ее крик и стук от упавшего пистолета слились в один звук.
— Ах, — заметил Француз. — Джентльмены уходят? Можно их задержать?
Тип с большим подбородком, ставшим еще больше после моего удара, был менее вежлив.
— Руки вверх, пташки! — приказал он, подбирая оброненную женщиной пушку.
Я все еще держался за дверную ручку. Тихо нажал защелку, чтобы замок не защелкнулся, и закрыл незапертую дверь. Если понадобится помощь, я хотел, чтобы между ней и мной находилось как можно меньше замкнутых дверей.
Затем Билли, Инес Альмад и я промаршировали в гостиную. На Маруа и его напарнике были заметны следы потасовки в такси. Один глаз Француза закрыл прекрасный синяк. Несмотря на помятую и перепачканную одежду, он держался элегантно, и из-под мышки торчала трость.
Большой Подбородок держал нас под прицелом двух пистолетов, пока Маруа обыскивал меня и Билли. Он спрятал в карман мой револьвер. Билли оказался безоружным.
— Не могли бы вы стать к стене? — попросил Француз.
Мы отошли к стене. Я стоял ближе к окну и плечом отодвинул штору примерно на фут. Если Кид сейчас наблюдал за нами, он должен был ясно видеть Француза, стрелявшего в него вчера вечером. Я надеялся на Кида и оставил дверь открытой. Если долговязый налетчик проберется в здание, что для него вовсе не трудно, дорога окажется свободной. Я не знал, какую роль он исполняет в этом спектакле, но хотел, чтобы он вышел на сцену, и надеялся, что Кид не разочарует меня. Когда соберутся все действующие лица, может, дело прояснится. Пока же я ничего не понимал.
А между делом старался, чтобы меня не было видно в просвет между шторами. Кто знает, вдруг Кид захочет стрелять через окно.
Маруа стоял перед Инес, а Большой Подбородок держал нас с Билли под прицелом.
— Наверное, я не очень хорошо понимаю английский, — начал насмехаться он над хозяйкой. — Так вот значит, где ты назначила встречу. А я-то думал, что ты сказала Новый Орлеан. Ничего не помню о Сан-Франциско. Какая жалость, что я ошибся! Извини, что заставил тебя ждать. Но теперь я здесь. Где моя доля?
— У меня ее нет, — Инес протянула пустые руки. — Кид отнял... все.